I.Am. Will ЖИТИЕ ОДНОГО СТУДЕНТА эротическая повесть Глава первая Случайный танец Вторник. В последнее время судьба не очень благосклонна ко мне, словно я много нагрешил, кому-то задолжал и пришло время платить по долгам юности. Где-то прочитал: попал в цейтнот – перестань сопротивляться. Просто плыви по течению и получай от жизни хоть какое-то удовольствие. В последние сентябрьские дни я только и думал над этим. Я представлял, что нахожусь в бурной реке, пытаюсь плыть против течения, выбиваюсь из последних сил, но не двигаюсь с места. И вот я, махнув на все рукой, - будь, что будет! - расслабляюсь, падаю на спину и чувствую, как меня уносит вниз по реке. Куда прибьет? К какому берегу? Или поглотит черная вода… Именно в такой момент самобичевания я неосознанно открываю дверь университета и пропускаю вперед женщину. Она тихо благодарит меня и маленькими шажками пробегает вглубь фойе. Я снова возвращаюсь в свои фантазии, чувствую, как тепло пронизывает все мое тело. Вдруг женщина резко оборачивается, упирает одну руку в бок и пристально смотрит на меня. - Неужели это ты, Максим? – заученно улыбаясь, чуть ли не кричит она. – Вот так встреча! Приплыл! Светлана Борисовна. Преподаватель с нашей кафедры. Пока я преодолеваю небольшие метры, разделяющие нас, успеваю набросать ее портрет. Молодящаяся женщина лет за сорок. Немного располневшая, немного погрузневшая. Обтягивающее платье и туфли на низком каблуке по возрасту. Носит явно тесное для нее белье, пытаясь утянуться, отчего из-под лифчика и резинки трусов выпирают пусть и небольшие, но явно читаемые складки. «Как у гусеницы», - невольно приходит сравнение. Я ловлю себя на мысли, что бессовестно разглядываю ее, раздеваю, пытаюсь представить без этих одежд и складок, и вынужденно признаю – голой она бы смотрелась лучше. И даже, откуда бы это? Как наяву вижу густой черный треугольник ее волос. И аж головой стряхиваю наваждение. Стоп! Что это я? Она же преподаватель! Да и старше моей мамы! Эк, куда меня занесло! Если честно, я не хотел, чтобы она вот так, случайно, поймала меня. У меня «хвост» по её дисциплине, еще с весенней сессии. Она «пошла навстречу хорошему парню», поставила мне «зачет», взяв слово отработать. Что она имела в виду под словом отработать и на что я рассчитывал – вряд ли совпадало. Но препод – она, а студент и должник – я. Так что ее слово еще долго впереди моего будет. Потому и стою перед ней навытяжку и улыбаюсь, словно безмерно рад нашей встрече. - Здравствуйте, Светлана Борисовна! Она ни на миллиметр не верит в мою искренность, и я читаю это по ее лицу, враз погасившему улыбку. Ее рука берет меня за локоть и тянет за собой. Послушно следую, подстраиваясь под ее короткий шаг. - Как хорошо, что я тебя встретила, - признается она. - У нас как раз не хватает одного молодого джентльмена. - Где у вас? – мои фантазии на сумасшедшей скорости полетели в свою сторону. Когда? Где? Сколько их? Какого возраста? Есть ли экземпляры моложе этой подруги? А, впрочем, возраст в этом деле… Как там батя говорит: он, дружок, ровесников не ищет? Что в двадцать, что в сорок у них там все одинаково сладкое. Я не успеваю домыслить до главного, Светлана ставит меня на место. - По традиции мы в начале учебного года набираем группу добровольцев… - На фронт? – ерничаю я. - Почти, - ее развеселила моя шутка. – Готовимся к новогоднему балу. Не хочешь заняться танцами? Вот уж чего не ожидал услышать! Всего лишь танцы! Честно говоря, я танцевал только в детстве – хоровод на елке да на выпускном. Но чтобы серьезно заняться танцами - никогда об этом не задумывался. Я ж спортсмен! У меня свои танцы, футбольные, четыре тренировки в неделю до седьмого пота. И чемпионат. Сквозь свои витиеватые мысли, я едва улавливаю частые слова Светланы Борисовны. Она что-то рассказывает: про полезность танцев, когда и во сколько мы будем заниматься. Про молодых и красивых девочек, которым нужны в пару мужественные парни. Стоп! С этого момента поподробнее! Быстро смекаю про отличный шанс закрыть свой долг по её дисциплине и тут же отвечаю согласием. Светлана Борисовна смолкла. Понимая, что я её удивил и сбил с мысли, спрашиваю: - Когда репетиция? - Да вот прямо сейчас, в актовом зале, - по ее тону понимаю, что она настраивалась на долгую и серьезную борьбу за меня и мое присутствие в ее группе. И, получив неожиданно быстрое согласие, растерялась и даже на «вы» перешла. Так и спросила. – Вы… серьезно? - Посмотрите в мои честные глаза, Светлана Борисовна! – меня разбирает на смех и, чтобы удержаться, я крепко беру ее за локоть и подталкиваю вперед. - Ведите! К светлому будущему и скорым шагом! Она действительно смотрит в мои глаза, неловко повернув голову, и что-то шепчет губами. - Если согласишься, то «кое-что» тебе обеспечено, - разбираю я. - Но ты должен понимать, что танцами руковожу именно я, поэтому снисходительности не допущу. Мне нужны серьезные люди. - Я очень серьезный! Зная, что к сегодняшним парам я все равно не подготовился, я киваю Светлане Борисовне и иду рядом. По улыбке на её лице было видно, что она все крамольные мысли из моей головы прочитала, но не оттолкнула меня и не сказала мне ни слова. Когда мы зашли в актовый зал, все танцоры, а их было немного, человек восемь-десять, резко перестали танцевать и начали глазеть поочередно то на меня, то на Светлану Борисовну. - Знакомьтесь, это студент второго курса, Максим. Теперь он в наших рядах. – скороговоркой проговорила Светлана Борисовна и начала меня знакомить со всеми. Народ в основном был с нашего факультета. Только две девчонки чужие. Визуально я знал почти всех, а вот по имени только парней. Через несколько минут я уже был на сцене, обнимал девушку по имени Дарья и полностью отдавался ей. В смысле, что вела в танце она, подсказывая мне на ухо, что делать. У неё были пышные рыжие волосы, от них тянуло душистым ароматом неизвестных мне цветов. Лицо было покрыто крапинками веснушек, как будто она еще утром сидела перед зеркалом и тыкала себя оранжевым карандашом, нанося эту солнечную красоту. Белая блузка облегала солидную грудь размера третьего, не меньше. Ниже блузка заправлена в юбку, которая была чуть выше колен. Я сразу заметил: Дарья следит за собой и ведет себя спокойно, в отличие от других девушек – она не ворчит и не истерит после моих ошибок, проявляет удивительное терпение и такт. Мы были тихи, не в пример другим парам, которые бесконечно спорили и заразительно смеялись всю репетицию. Не знаю, что сказалось более: уроки Дарьи, ее восхитительная грудь, стимулирующая мои старания, или моя спортивная подготовка? На поле и не такие кренделя выделывать приходится, так что с чувством равновесия у меня порядок, и к концу танца я вдруг заметил, что веду уже я, точнее, кружу ее, и она, немного откинув голову и полуприкрыв глаза, доверчиво лежит на моей крепкой руке! Этот ее поворот головы и плеча красиво натянул ткань и… О боже! Ее тонкая блузка и такой же тонкий лифчик очертили прекрасную форму груди – изгиб, ложбинку, сосок. Я даже облизнулся… я не девственник, и можно сказать, что кое-что уже повидал, но такого… такой я еще в руках не держал. Мысли мои ушли в другую сторону, я пропустил очередной удар сердца и… запнулся. Она открыла глаза раньше, чем я успел отвести свои. И сказка кончилась. Дарья вновь стала наставницей. Она уже не на ушко и не шепотом подавала команды без эмоций на ее лице. - Извини, - сказал я, оправдываясь за свой косяк, - отвлекся. Первый раз в жизни танцую! - Врешь! – резко бросила она, ее удивление было не наигранным. - Честно-честно! - Тогда должна признать, - сказала она, - у тебя хорошая координация. Тонкий ледок, возникший между нами, растаял. Она уже простила мне мою бесцеремонность. А может, и не обижалась вовсе? Я ж ничего такого не делал, только любовался. А это никому не запрещено. Меня, как парня, очень интересовал один вопрос. Вот мы, пацаны, имеем кое-что в штанах и пытаемся прятать это, ну, его размер и наше настроение. Носим просторные брюки, утягиваем плавками, закрываем куртками или пиджаками. Не дай бог, набухнет при виде какой-нибудь куколки, так сразу смущаемся, словно опозорились на весь свет. А девчонки? В старших классах на физре все пацаны замечали и обсуждали: наденут трико – натянут до самого не могу, так, что все складки в паху видны, этакое дабл-ю во всей красе – вот, мол, у нас какое это, которого нету. И грудь свою напоказ выставляют – лифчики с поролоном, вырезы всякие, чтобы до нас больше, чем на самом деле есть, донести. Что это? Почему? Вот бы в головки их мутные залезть и прочитать тайные мысли! Танец закончился. Светлана Борисовна сделала разбор полетов, подсказала, как надо держать партнершу, как партнерше держать спину и голову. - Вы летаете! – она одна, без партнера, пролетела по сцене, показывая нам, как надо делать. - Танец – это восторг! На кончиках пальцев, а не на всей ступне, - находила она правильные слова, и каждый из нас невольно встал на носки и начал покачиваться. Было в ней одно замечательное свойство – она не поучала нас, не ворчала. Она просто кинула в нас такими умными подсказками, никого отдельно не выделяя, и опять включила музыку. - Практика – лучшее учение, - хлопнула в ладоши, и мы опять закружились в вальсе. Только теперь музыка была медленнее. Во время перерыва я успел осмотреться и задался вопросом. Я пришел сюда из-за хвоста перед Светланой. А остальные как? Тоже должники или действительно любят это дело? Интересно, вот что Дарья тут забыла? Неужели просто хочет научиться танцевать? Светлана Борисовна сидела в первом ряду и следила за нами. К пятому танцу я совсем освоился и, сам не знаю отчего, решил поиграться с Дашей. Может, мне наскучила обстановка на репетиции, когда танец не то, что в нем заложено – близость партнеров, а всего лишь отработка движений. Я захотел немного похулиганить. Чувствуя, что её тело полностью в моей власти, я крепче вжал правую руку в талию, а левой чуть сильнее обхватил её пальцы. Она тихо простонала. Посмотрев на неё, я выразил на своем лице недоумение. В ответ она залилась краской и отвела взгляд. Под медленный ритм, я еще приблизился к ней, правой рукой притянул к себе так, что наши бедра соприкоснулись. Она полностью доверилась мне. И тут я попал впросак. В моей левой штанине началось движение. Что побудило? Тонкий запах ее слегка вспотевшего тела? Мимолетные возбуждающие касания левой грудью меня? Охватывающее движение бедра по моей ноге? Она не могла не почувствовать меня! В какой-то момент я уже готов был отстраниться или вообще прекратить танец и уже отпустил руку, лежащую на ее талии, давая ей возможность отстраниться. Но она сделала вид, что не заметила ни моей, ослабившей давление руки, ни набухшей плоти в штанине. Прикрыв глаза, она самозабвенно летала по сцене, отрешенная от меня и от всего мира. Спасти меня могло только одно. Я стал смотреть на стены, на пустые ряды сидений, на Светлану Борисовну и думать о вечерней тренировке. Это помогло, я немного успокоился и опять притянул Дарью к себе. И почувствовал, как её грудь начала высоко подниматься. От её глубокого дыхания воздух стал влажным и теплым, а губы пылали, словно она съела что-то острое. Даже не касаясь, я чувствовал их жар. Поймав волну, я продолжал в том же духе. Вряд ли здесь был кто-то, кто мог заметить, что между нами что-то происходит. Это все мне напомнило девятый класс. Только два раза в неделю в кабинете химии я сидел за партой с девочкой. Это химичка так придумала – рассаживала нас парами по списку в классном журнале. Так, якобы, ей было удобнее давать нам задания – смешивать в пробирках разные миллилитры: один наливает и держит пробирку, другой описывает. На каждом уроке я приставал к соседке: то положу руку ей на коленку, то ненароком проведу локтем по груди… Много всяких приколов на ней проверил. Даже ручку ронял, чтобы посмотреть, какие на ней трусики, а потом бессовестно врал на ушко: - У тебя трусы зеленые! – хотя на ней точно были белые или красные. - Врешь! – попадалась она и даже пару раз кинулась проверять – не перепутала ли сама. Большую часть моих шуточек она терпела молча. Но время от времени, когда я совсем уж открыто хулиганил и это видел еще кто-то в классе, она шлепала меня по руке или по затылку и кричала: - Дурак! Но на каждом следующем уроке химии торопливо садилась со мной рядом. Спрашивается: раз я такой дурак, кто ей мешал пересесть на другое место или нажаловаться на меня химичке? Девчонки, они такие. Непонятные. Когда зазвучали последние ноты, я притянул Дарью к себе и, не сдерживая улыбки, прикоснулся своей щекой к её веснушкам, затем легонько коснулся губами её волглой шеи. - Спасибо за танец, - выдохнул я. - И тебе спасибо, - одними губами ответила она. *** Я стала замечать, что на танцы неосознанно надеваю что-то обтягивающее. Сегодня, например, нацепила полупрозрачную блузку и юбку, которые подчеркивают все мои формы. И почти невидимый лифчик. Хоть и не всегда удобно ходить в обтягивающем, но есть что-то и поважнее удобств. Не знаю, зачем я так делаю? Внимания парней, вроде бы, итак достаточно. Но я чувствую себя комфортней, когда выгляжу красиво. Мне хочется, чтобы все на мне и во мне было в гармонии, вплоть до нижнего белья и того, что находится под ним. Я – вампир! Меня подпитывают восторженные взгляды мужчин и завистливые взгляды женщин. Да-да, женщин! Я прямо кожей ощущаю их прожигающие взгляды и от них еще более балдею. Ага! Я лучше вас! А еще я оправдываю себя тем, что, мол, разные ситуации бывают. Вдруг случится что-то приятно непредвиденное, а я не готова. - Что непредвиденное? К чему ты не готова? Это моя вредная внутренняя половинка подкалывает меня. Мы с ней часто спорим по таким вот женским пустячкам. Я, мое второе я или мы задаемся одним и тем же вопросом: зачем я так много времени уделяю подбору нижнего белья? Или не могу себе позволить пойти даже на занятия в универ небритой? - Кто тебя там увидит? Кому ты что показывать собралась? У тебя даже парня нет! – кричит второе я. - А вдруг? Это и есть мой ответ. Я, может быть, постоянно на что-то надеюсь и не хочу опозориться. - Только познакомилась и уже покажешь ему? - Ну… А вдруг к доктору пойду! - За каким чертом? - Приступ! - Приступ дури? - Аппендицита! - Ну, если аппендицита, тогда слов нет. Только вот что-то я не слышала до сих пор, чтобы его, аппендицит твой, два раза вырезали! Опять она меня подловила. Да в конце концов, почему я перед тобой отчитываться должна? Мало ли по какой причине и перед кем мне приспичит раздеться? А у меня белье не комбинированное, волосы из разных мест торчат. Не хочу, чтобы кто-то думал, что я неряшливая. Может, кого-то это и не будет смущать, но лично мне от такого становится не по себе. Нам в плане одежды легче подчеркнуть свои прелести. Для чего изобрели лифчики, джинсы, лосины, легинсы, брюки и все это с пуш-апом? Чтобы нам легче было поймать своего зверя. Вот говорят, что мужчины прирожденные охотники. В том числе и на нас, на женщин. Дудки это! Не они на нас, это мы на них охотимся. Это в нашей крови поймать самого крутого самца. Хоть возьми ты волчью стаю, хоть львиц или слоних. Везде одно – отдаться самому сильному или самому богатому. А мужики, они – в этом вопросе жертвы. Жертвы наших поп и прочего, что их как магнитом манит. Вот и собираюсь я по часу, а то и более. Вот и перемеряю с десяток трусиков и блузок, пока не выберу что-то одно. И то, стоит выйти из дома, как уже червь гложет – не то надела, надо было вот это! А еще лучше, если можно было бы в каждый перерыв после каждой пары другое на себя цеплять. Парням проще, они что ни надели, ничего в нашем отношении к ним не меняет. Что надо, мы и так разглядим! Сегодня Максим выдал себя. Я поймала его взгляд и поняла, моя грудь ему понравилась. Я, конечно, сделала вид, что ничего не заметила, но мне это не только польстило, но и возбудило, аж в паху заныло, так захотелось, чтобы он схватил меня всей пятерней и сжал! А потом он и другой раз прокололся. Это уже серьезнее. Это уже многообещающе! У него на меня встает! Лет десять мне было, когда я услышала из уст мамы тост на празднике: «Чтобы мужчинам нас хотелось и моглось!» Тогда я не поняла смысла, но слова запомнила. И вот теперь точно могу оценить не только смысл, но и правоту маминых слов. Мне кажется, я сумела себя правильно повести в ситуации с его реакцией на меня. Я была в меру строга, в меру недоступна. Я оставила ему надежду на большее и не дала повода думать, что со мной ему все легко дается. После репетиции я спустилась в раздевалку за курткой и не спеша отправилась домой. На улице было солнечно, никаких признаков дождя, которым так пугали утром в прогнозе погоды. Значит, неплохо было бы прогуляться пешком. Я так и поступила. Легко помахивая сумкой, порхающей походкой пошла домой, еще раз обдумывая всё, что произошло сегодня. Деревья потихоньку сбрасывали листья. Два листочка упали передо мной так, словно кружились в вальсе: они то соприкасались, то отдалялись друг от друга. Мне казалось, что меня везде окружают танцы. - Девушка! А почему вы гуляете одна? Ко мне пристроился какой-то тип, насквозь пропахший дешевым алкоголем. Дым его сигареты шел на меня. Я с детства не выношу этих запахов, так же, как и таких наглых типов. - Давай, я тебя провожу, красавица, - бесцеремонно хватает за руки. Прохожие с любопытством смотрят на нас, ждут продолжения. - Слышь ты, стручок, - грубо и громко говорю я. – Твоей провожалки даже пощекотать меня не хватит! Я знаю, как общаться с такими ухажерами, психология – один из любимых моих предметов. - Пардон, извините, мадам, - блеет тип и спешно удаляется как оплеванный. В моей голове поменялись полюса. Она по-прежнему была занята анализом прошедшей репетиции, но тональность поменялась. - Этот чёртов эгоист! – это я о Максиме! - И где Светлана Борисовна его нашла? Нахальная улыбка… «Спасибо за танец». Вот же наглость какая! Думаю, это было сказано, чтобы раззадорить меня. В нашем университете учится много парней. Наверняка нашлись бы такие, у которых предрасположенность к танцам лучше, чем у Максима. Лень было поискать? Можно же было в газете дать объявление о наборе! Вряд ли он заинтересован в том, чтобы всерьёз заниматься с нами. И почему она поставила в пару со мной именно Максима? Там были и другие парни! Светлана Борисовна! Вам не кажется, что вы ошиблись? Честно признаться, и я молодец - о чём вообще думала в тот момент? Возможно, я сама дала ему повод так вести себя со мной: вовремя не оттолкнула, не поставила на место, позволила ему диктовать? Это же я ему подчинилась, допустила этот дурацкий поцелуй в шею. - Если бы он этого не сделал, ты бы злилась ещё больше, - влезло второе я. - Какая же я всё-таки дура! Всю жизнь меня окружают парни, не способные даже завести со мной нормальный разговор. Только вот такие алкаши, как этот, - презрительно глянула через плечо я. И снова вернулась мыслями к Максиму. - Черт! А ведь именно такой напористости мне и не хватало. Мне бы не помешала подобная встряска! - А не раскатала ли я губу? У него наверняка имеется пара. Такие, как Максим, редко бывают свободными. Возле них вечно вертятся девушки. - Не могу понять девиц, которым нравятся такие парни! – меня опять понесло. - Согласна, небольшая доля хитрости и наглости должна присутствовать, но когда они ведут себя подобным образом, как сегодня, это уже выходит за рамки. - Сейчас мне просто любопытно, что будет дальше? Смогу ли я заниматься танцами в паре с ним или попросить сменить партнёра? Но тогда я не раскушу его. - А хочется раскусить? - Хочется! - Может, это даже не любопытство, может, мне просто хочется снова и снова ощутить силу его рук, этот восторженный взгляд на меня, его твердость в штанине? - Что, это действительно приятно? - Так приятно, что, вспоминая, я снова начинаю тяжело дышать. Глава вторая Травма Среда. Из университета я вылетел пулей, то и дело смотрел на часы и прикидывал: успею ли я хоть немного поесть перед тренировкой. Главное успеть в общагу за своей спортивной сумкой, а играть натощак я уже привык. Думается мне, это даже лучше. Обычно я добираюсь на трамвае до общежития, дабы сэкономить денег, но в этот раз из-за танцев пришлось ни секунды не медлить. Я взмахиваю рукой в правую сторону и смотрю прямо в глаза водителю маршрутки, дав ему понять, что собираюсь прокатиться с ним. В маршрутке, как обычно, тихо, никто даже не разговаривает. Я поскреб по своим карманам монетки и передал водителю за проезд. Увидев свободное место в задней части маршрутки, протиснулся и плюхнулся на кресло, достал наушники и включил в плеере «Реквием по мечте». По привычке я начал смотреть на людское движение через створку окна. Жизнь в городе кипит, люди вечно торопятся: кто на работу, кто домой, в наш спальный район. Вот и я спешу на тренировку и проклинаю водителя за то, что он едет медленно, как будто знает, что я немного не успеваю, и испытывает мои нервы. В окне маршрутки я увидел свое бледное отражение. Прямые мягкие волосы, высокий лоб, карие глаза, худые щеки, тонкие губы – вроде бы ничего. Не урод, и на том спасибо. В комнате я быстро схватил свою спортивную сумку, не тратя время на проверку - всё ли на месте. Хвалю себя за то, что всегда готовлюсь заранее. Закинув сумку на плечо, я открыл холодильник и посмотрел, нет ли чего перекусить. На нижней полке красиво и доступно лежали чьи-то фрукты. Это не Витька, он, если купит что-то подобное, сразу съест – не доверяет холодильнику. - Наверное, кто-то оставил на хранение, - догадываюсь я и без зазрения совести хватаю парочку чужих груш и яблоко. В дальнем углу комнаты, за компьютером, сидит мой сосед Витька - высокий тощий парень, вечно в наушниках, вечно играющий в игры. Он даже не заметил меня. Спина его сильно ссутулится, глаза бегают по экрану, а руки периодически дергаются. Мне хочется подойти и отвесить ему смачный подзатыльник. А когда он испуганно обернется, спросить: - Попал? В такие моменты он очень сильно похож на тех самых зомби из тех самых видео, что мелькают на его экране. Откусив первую грушу, я направился в сторону стадиона. Успел как раз вовремя, ребята только выходили на разминку. - Всем привет, - крикнул я. Мне ответили тем же; кто-то уныло себе под нос, кто-то просто кивнул. Только наш капитан Артур поздоровался за руку. - Как настрой? - Как всегда. - Так держать. Этим ты мне и нравишься. Я присоединился к своим партнёрам по команде. Во время разминки мы горячо обсуждали вчерашний матч. - Ну что, Тёма, много проспорил? - спросил я, зная, что его любимая команда проиграла. - Ты с ним осторожнее, Макс, – предупредил Денис, - он сегодня не в духе. - Я бы на его месте тоже был не в духе. - Да все судьи куплены! - ругался Тема. - Не видели, что ли? - Хватит болтать, балерины, а ну-ка прибавили темп! - прокричал тренер. Как обычно, он появился из ниоткуда. – Скоро матч с лидерами чемпионата, отныне тренировки будут интенсивней. - Куда уж интенсивней, - рыкнул кто-то из толпы. - Сейчас узнаешь! – у тренера хороший слух. – В отрыв! Последний мячи таскает! Я ускорился, тело было в тонусе, в ногах чувствовалась уверенность. Может, танцы и впрямь помогают? Перед каждой тренировкой тренер меняет схему построения игры. Это нужно для того, чтобы обхитрить соперника. На матч против лидеров нужен скоростной состав, а значит, на игру я точно выйду с первых минут. Из-за поднакопившейся за лето тучности Артёма было понятно, что на предстоящий матч он будет сидеть на скамье запасных. Как говорится, на банке. Может, конечно, выйти на замену, но вероятность этого очень мала. Тема нахмурился еще сильнее, хотя минуту назад казалось, что хуже некуда. Указав каждому свою роль, тренер запасных игроков отправил на другую сторону поля - играть против основного состава. Каждый знал, что такая тактика ни к чему не приведет - надо мешать основной состав с запасным. Но никто не осмеливался поспорить с тренером. Кто ж знает, что у него на уме. - Ну, Артём, беда не приходит одна, - сказал капитан и похлопал его по плечу. Откинув руку, Артём перешёл на другую сторону поля и встал, как обычно, в оборону. - Давайте, начинайте! - сказал тренер и дунул в свой любимый свисток. - Посмотрим, что из этого выйдет. Неудивительно, что к пятнадцатой минуте стартовый состав ввёл в счёте с огромным преимуществом. Ведь мы на любой позиции превосходили не только в технике, но и в скорости. Выигрывали все противоборства и не давали вздохнуть всей обороне во главе с Артёмом, который неустанно кричал на своих партнёров по команде. Если честно, я понимал Артёма и старался относиться к его выходкам равнодушно. Все игроки запасного состава ждали, когда тренер поменяет тактическую схему, и периодически напоминали ему об этом. Я забил четвертый мяч и расслабленно шел к центру поля. Артём на скорости влетел шипами бутс в мою ногу. Резко вскрикнув, я упал. - Вечно ноешь как баба, - сплюнул он и двинулся обратно в защиту. Боль была настолько сильная, что я не сразу попытался встать. Инстинктивно я взялся за больную ногу руками и проверил ноющий голеностоп. Честно сказать, я не знаю, что за привычка у человека трогать больное место. Может это проверка на инородность в теле? Или нравится быть немного слабым? Это ведь легче. Я попытался встать. - Не двигайся! – бежал ко мне тренер. В его голосе я услышал нотки истерики. Складывалось впечатление, что тренер предвидел такую ситуацию, но не в силах был её предотвратить. Он начал массировать ногу в разных местах, спрашивая каждый раз: - Больно? А здесь? Его лицо горело от возмущения. Когда тренер нажал на лодыжку, я соврал, что всё нормально, хотя почувствовал, как по нервам прошлась ноющая боль. - А ну-ка попробуй, встань, - сказал тренер, пристально вглядываясь в мои глаза. Я сделал пару шагов по мягкому газону, затем пробежался, боль понемногу стихала. Хоть я и уверял тренера: - Все нормально! Он сдал меня врачу и заставил просидеть на лавке всю оставшуюся тренировку. Черт бы его побрал! Я ведь только разыгрался. Что подумают пацаны? Что я, как маленькая девочка, сел на лавку, потому что мне больно? Или испугался Тёму? Кстати! Его и след простыл, видимо, тренер прогнал. Во мне начало накапливаться чувство мести, я уже представлял, как перед следующей тренировкой начищу ему морду, если у него хватит смелости явиться. Я вынужденно наблюдал за тренировкой. Тренер экспериментировал с тактикой: тасовал состав и каждому давал указания. Этот мужичок лет сорока, невысок, небрит, вечно в своем красно-белом костюме, успевает следить за всеми на поле, моментально принимает решения. Он, пробегая за тренировку больше любого из нас, никогда не жалуется на усталость, хотя со стороны кажется, что он вот-вот остановится и упадет. Тренировка закончилась, тренер обрадовал: - Остановимся на первоначальной схеме. Это значит, что я выйду на игру с чемпионами. Вот это дело! Самая приятная новость за день! - И чтобы без пропусков и травм. И никаких нарушений режима! - добавил он строгим тоном. Это не для меня, это для тех, кто любитель по пиву прогуляться. А для меня… Блин… Травма… Хоть бы обошлось. - Кто в общежитие, могу подбросить по пути, - привычно предложил он. Внутри его «Mazda» выглядела круто. Кресла обшиты мягкой кожей, весь салон в красно-черных тонах. Спортивный руль, автоматическая коробка передач. Всю поездку я восхищался машиной и не заметил, как быстро мы приехали. - Ну, как нога? - спросил тренер. - Всё нормально, не беспокойтесь, - бодрячком ответил я. - Если что, сразу звони, понял? - Хорошо, - пообещал я и захлопнул дверцу машины. На улице было тепло, только резкий ветер периодически давал о себе знать. Я думал прогуляться, но, когда увидел, что в моей комнате не горит свет, повернул в общагу. Хотелось закрыться в четырех стенах и никому не открывать. Я достал свой любимый патефон, пару пластинок и включил первую попавшуюся. Это были «Времена года» Антонио Вивальди. Заиграл первый этюд «Весна», он нравится мне больше других. Под музыку я начал чистить картошку. - Эх, романтика общежития. Вообще я не люблю готовить, но знаю точно, что питание – тема серьезная. Из своего детства я помнил: все нехитрые блюда, которыми меня кормила мать, были самыми вкусными! Я поглощал их с неизменным аппетитом. Не помню ни одного случая из своей жизни, чтобы я или отец вдруг сказал: - Я это есть не буду… Или: - Не хочу! Эти слова были сродни предательству. Мама старается, а ей в благодарность такие вот слова… Мама ни разу в жизни не была в ресторане или кафе. Самое большее – это столовая на работе. С тех пор, как я поселился в общежитии, мне не хватало той вдохновенной простоты, которую я ценю теперь чуть ли не во всем. На кухне я поставил кастрюлю с картошкой на плитку и вернулся в комнату. Повсюду были разбросаны фантики, обертки от сладостей, пустые пакеты от фастфуда. Кровать у соседа не заправлена, стол грязный, на полу кожура от семечек. Я сам, конечно, не образец для подражания, но Витька! Тот еще фрукт. Первый год я ссорился с ним, каждый день заставлял убирать за собой. - Кто твои засранки убирать будет? Он равнодушно выслушивал мои претензии, молча собирал шуршащие бумажки, демонстративно складывал их в пакет и уносил в туалет, где корзина для мусора. Но на следующий день вытворял то же самое. Накричу - уберет. Не накричу – все валяется. Вот и сейчас слинял, пока меня не было дома и, естественно, оставил все в первозданном, замусоренном виде. Не скажу, что меня это сильно напрягает, по-моему, я даже привык к этому. Но когда приходят девушки, даже мне немного неуютно. Есть два варианта. 1. Когда-нибудь и они привыкнут к этому бардаку. 2. Перестанут приходить. В дверь постучались. Стук был двойной и тихий, прям как у воробья, который зимой стучит за окном. Я сразу понял, это Оля. Оля приходит ко мне так: стучится и, не дожидаясь ответа, чуть ли не вбегает в комнату. С веселым лицом сразу начинает рассказывать, что у неё произошло или скоро произойдет, но сегодня этого не случилось. А должно бы уже, пора… Когда ты проживешь пару лет в общежитии, ты научишься узнавать шаги каждого знакомого тебе человека, скрип каждой двери. Ты всегда знаешь, кто проходит мимо твоей комнаты, кто среди ночи бежит в туалет. Бегают, как я понял, от того, что боятся или не донести, или темноты, или потерять свой сон. С Олей у нас дружеские отношения. Мы учимся в одной группе, часто делаем вместе задания, прикрываем друг друга и никогда не ссоримся, потому что ничем не обязываем себя, кроме нашей дружбы. - Сейчас есть будем, - говорю я. – Картошка вот-вот сварится. - Картошка – это хорошо! – потирает она руки. – А что к картошке? - Хлеб, соль и лук, - перечисляю я скудные запасы холодильника. Она в легкой футболке, в коротких красных шортиках и в теплых гольфах. Я невольно любуюсь ей. - Пойдем ко мне, - делает Оля встречное предложение. – У нас масло есть и капуста квашеная. - О! – мне по вкусу такие деликатесы. – А девчонки не будут ворчать? Поздно уже. - Соседки куда-то умотали, вместо себя оставили мне много сладостей. - Хорошо, - расслабляюсь я. - Минут через пять приду. Оля ушла. Пока доваривалась картошка, я прибрался в комнате, ополоснулся под раковиной, и вот уже стою на ее пороге с дымящейся кастрюлей в руках. Дверь приоткрыта. Играет популярная музыка, которую обычно крутят по всем каналам и радиостанциям. Я постучал, хотя и понимал - Оля ничего не услышит из-за громкой музыки. Ну, приглашение у меня имеется, значит, можно и войти. Комната, в отличие от моей, была прибранной и уютной. На стенах висели постеры музыкантов, каждая тумбочка забита косметикой и парфюмерией. Рядом обязательное зеркало. Подумав, что в комнате никого нет, я собирался уже уходить, но тут заметил Олю, а точнее, только её попу, выглядывающую из-под обеденного стола. В позе собачки Оля мыла пол, при этом выкрикивая слова невпопад музыке. Я поставил кастрюлю на стол и ретировался - не стоит отвлекать её, вскоре мы вместе будем смеяться над этой ситуацией. Улыбка моя мигом исчезла, когда Оля стала вылезать из-под стола. С каждым движением рук Оли её попа поднималась выше и выше, короткие шорты задрались настолько, что видно было не просто нижнее белье, но и четкий рельеф ее сладких губок. В моих трусах стало тесно. - Черт с ней, с картошкой, - мои мысли понеслись туда, куда им и положено. - Ты же голодный, - смеется она. - Голодный! Если бы ты знала, какой я голодный! Мне одной тебя не хватит насытиться. - Извини, других нет и неизвестно, когда будут… Как сладок вот такой миг, когда в неудобной позе, облокотив подругу на стол и поставив одну ее ногу на стул, врываешься, точнее, протискиваешься в маленькую щель, зажатую трусами и шортами, и быстро взрываешься с плывущими кругами в глазах. Я не эгоист, я умею контролировать себя, но и ей, ровно столько же, как и мне, достаточно этих безумных минут, чтобы обвиснуть на моих руках и распластаться грудью по столу. Мы пьем чай и беззаботно болтаем. Картошки хватит и ее соседкам, когда они придут. А вот меня… Оля не из тех, кто сбежит от второго раза. Первый раз мы с ней переспали еще в начале первого курса. Без ухаживаний, разных там обещающих слов. Просто мне понравилась ее живость, фигурка, в которой есть все, что надо, но безо всяких там типа: какая попа, какая грудь! Чем-то и я ей подошел. И мы тут же отвели душу, точнее – отдались сексу. Делаем это с той или иной степенью регулярности, никогда заранее не договариваясь и не готовясь. Встретились, почувствовали огонек и слов не надо. Ни она и тем более ни я не ждем от этой связи продолжения на будущее, не строим планы. Примешь на себя обязательства и начнешь думать, как бы от них увильнуть. Вот так вот. Спроси у меня, а один ли я у нее? И я растеряюсь, не зная, что ответить. Потому что никогда не думал в эту сторону. Это ее личное дело, а личное – священно! И она никогда не спрашивала у меня: где был, с кем, что делал? Да я и не стал бы отвечать, послал бы куда подальше! С меня станется! - Я сегодня об угол стола звезданулась, - сказала она. Это прозвучало сигналом – хватит чаи гонять, в животе уже булькает. - Сильно? - Синяк, наверное, будет! Она встала со стула и одновременно сняла с себя футболку. Лифчика на ней не было, да и зачем он в общаге и при ее полуторном размере. Они и так прекрасны, эти ее грудки. Мы начали целоваться. - Может, в кровать?.. На этот раз мы оттянулись по полной - первая скорострельная партия здорово помогла. Теперь можно не бояться холостого выстрела, и мы предались оральным ласкам. А потом… и еще… и снова… Обычно после хорошего, да и любого секса с девчонками я сразу уходил. И сегодня я не собирался делать исключений. Оля стояла у окна, курила в форточку. А я смотрел на нее, легкую, сытую – ее, сытую девушку, сразу видно. Мне, по крайней мере. По облачку, витающему вокруг нее, по запаху, по еле заметной улыбке усталости на слегка приоткрытых губах. Даже по ее дыханию! Я смотрел на нее, умилялся и подленько так думал: - Еще разок? Или хватит? Гад! Не у нее спрашивал, не к ней прислушивался, а к себе! Совесть из меня еще не вся вытекла. Она ж – не семенная жидкость! Я быстро оделся. Оля спокойно наблюдала за моими манипуляциями и, когда я уже собрался уходить, поцеловала: - Было здорово! - Угу… Глава третья Облом Четверг. Ночь выдалась нелегкой. Я ворочался, кровать казалась неудобной, одеяло – тяжелым, сбросить бы! Но без него было холодно. Временами я впадал в забытье - спал или дремал? - привычного глубокого сна не было. В общем - капризничал. Под утро распсиховался, швырнул одеяло на пол, оделся и принялся за недочитанную книгу. Но, даже читая, не мог сосредоточиться. Урывками понимал, что рассказ про гениального заключенного. Сидя в одиночной камере, он не тратил время зря. Общался с другими через стенку, с помощью азбуки Морзе учился играть с ними в шахматы. А когда никто ему не отвечал, выявлял непростую психологию мух. Рассказ был увлекательным, но… Я чувствовал, что в своем мире я что-то упустил или не закончил. В выдуманную реальность мы углубляемся, чтобы свою заполнить смыслом. И тут книга категорически меня не впускала. Давненько такого не было, обычно книги всегда спасали. Мысли путались, казалось, я одновременно думал ни о чем и обо всем. Наконец, я зацепился за то, что меня тревожило и лишило сна. Что-то важное произошло на вчерашних танцах в актовом зале. Медленно и по этапам я прокручивал в голове всю репетицию. - Ага! Вот оно что! Дарья… Да, точно! Дарья меня зацепила. Чем? Фигурой? Я начал вспоминать ее настолько, насколько мог вообще запомнить. - Не спорю, хороша! Итог занятий спортом или танцами или наследственное? Фигура – это хорошо. Но фигура после близкого знакомства отходит на второй план, может, даже и на тре