Ночной Экспресс

  • Ночной Экспресс | Феликс Бодман

    Феликс Бодман Ночной Экспресс

    Приобрести произведение напрямую у автора на Цифровой Витрине. Скачать бесплатно.

Электронная книга
  Аннотация     
 527
Добавить в Избранное


Никто и не думал что так произойдет: в 1:20 ночи я был уже на вокзале, как вдруг услышал голос диктора, который огласил мой, уже отходивший поезд... Взбежав на перрон, мне повезло, что поезд стоял, и я, под недовольные возгласы проводницы, забрался в вагон. Но те ужасающие события, что были дальше - разрешите мне изложить все с самого начала: 1:20 ночи, вокзал...

Доступно:
DOC
Вы приобретаете произведение напрямую у автора. Без наценок и комиссий магазина. Подробнее...
Инквизитор. Башмаки на флагах
150 ₽
Эн Ки. Инкубатор душ.
98 ₽
Новый вирус
490 ₽
Экзорцизм. Тактика боя.
89 ₽

Какие эмоции у вас вызвало это произведение?


Улыбка
0
Огорчение
0
Палец вверх
0
Палец вниз
0
Аплодирую
0
Рука лицо
0



Читать бесплатно «Ночной Экспресс» ознакомительный фрагмент книги


Ночной Экспресс


Краткая аннотация:


Как-то я ждал поезд на Львовском вокзале, сидел в зале ожидания и уснул, мне приснился сюжет рассказа, в итоге я чуть не опоздал на поезд, но мне повезло - локомотив задерживался...



Ночной экспресс


Вокзал. 1:20 ночи.

Слышу, как, среди объявлений уходящих поездов, диктор объявляет и мой поезд: "...заканчивается посадка на...". Машинально лезу за билетом, чтобы посмотреть время. Коварный голос из динамика желает приятного и легкого пути пассажирам поезда, на который я, оказывается, опоздал.

- Черт, не тот карман! - кричу вслух. Куда же я его положил. Пытаюсь вспомнить - не могу. Начинаю бежать на перрон, на ходу ковыряясь рукой в рюкзаке, в попытке найти билет. Нашел. Глянул время - все верно. Вагон №3; 33 место; отправление в 1:20...

- Значит, на сайте неправильное время выставили, гады! - с интонацией и выражением кричу я, выбегая по ступенькам на перрон. Поезд еще стоит. Меня ждут, что ли?! - промелькнуло в мыслях. Если не меня, то явно не хорошей погоды.

- Где вас черт носит?! - басом спрашивает коренастая контролерша, выхватив билет у меня из протянутой руки. Она стоит в вагоне проверяя билет, а я смотрю на нее с перрона. Тщательно изучив информацию билета, она кладет его в карман и опускает лестницу. Я, не без ругательств, взбираюсь по лестнице в вагон, волоча тяжеленные сумки.

- Вам крупно повезло! - кричит мне на ухо крупная проводница, видимо у нее в жизни все крупно. - Локомотив тоже опаздывает, как и вы! Видимо такой же неучтивый!

- Кто, локомотив неучтивый? - с досадой в голосе спрашиваю я.

- Нет, машинист! Как машина может быть неучтивой, скажите?! - кричит в ответ контролерша.

- Действительно! - перекрикиваю я звуки железной дороги. Другие поезда отходят и гудят, стуча колесами по рельсам. Проводница, не говоря ни слова, исчезает за дверью вагона. Она сейчас занята постельным бельем и чаем, - подумал я.

Войдя в вагон, мои рецепторы обоняния тут же улавливают посторонний запах нестираных носков.

- Ну и вонь. - Говорю я, как бы сам себе, но так, чтобы слышали все. Тащу сумки в конец вагона, в темноте всматриваясь в номера мест перед каждым купе. Не все лежат на своих местах, но большинство людей пытается уснуть, вслушиваясь в привычный голос диктора, которая объявляет прибывающие и отбывающие поезда. О нашем поезде голос пока умалчивает.

Место под номером 33 располагалось в самом конце вагона (ну или в его начале), прямо перед сортиром. Да уж, придется слушать шарканье тапочек и беготню малолеток, - просто чудесно! - промелькнуло в мыслях.

Остановившись перед своим купе я всмотрелся в темноту (света не было).

- Разрешите поставить свои сумки! - Сказал я, намекая на то, чтобы крупная дама подорвала свою задницу с койки, куда можно положить сумки. Она сделала попытку приподняться, но ее попытка не увенчалась успехом и она рухнула обратно на койку.

- Вы попросили бы, что нибудь попроще.. - с видом усталости промямлила тяжелая дама (другого наименования этой особи я не смог придумать). Я взглянул на противоположную нижнюю койку, на которой уже спала девушка, поэтому мне не хотелось ее тревожить, но "тяжелая" (во всех смыслах) меня вынудила это сделать, ведь не сделала и движения после позорного падения.

- Ваш чай и бутерброды: масло, сыр, колбаса. - Продекларировала проводница, застывшая в проходе с подносом в руке, на котором красовались явно несвежие бутерброды и парящий напиток. Я поставил сумки на пол и тут же почувствовал облегчение в плечах, словно с меня слезли сразу две таких тяжелых дамы, присел на край койки, где калачиком свернулась спящая девушка под простынкой.

- Не перелечу же я через ваши крупные сумки! - громко сказала пышная проводница.

- Тсс, - приставил указательный палец к губам: - Пассажирку разбудите. Имейте совесть! - Шепотом "крикнул" я и сделал возмущенный вид (как можно более убедительный).

- И как вы мне предлагаете поставить бутерброды на стол? - так же шепотом возмутилась контролерша. Но, прежде чем ответить ей и взять у нее из рук чертовы бутерброды с чаем, я был очевидцем удивительнейшей картины. Словно смотрел передачу про животных на Animal Planet. Крупная дама, в попытке встать, делает неимоверный толчок, который сопровождается пердежом и неимоверным скрипом койки, но, в итоге, она остается сидеть, свесив ноги с кровати, словно гиппопотам. Спящая девушка резко встает, после такого толчка, и садится рядом со мной. Сонно глядя на крупную даму, тянущуюся за бутербродами через препятствие - мои "крупные", как заметила контролерша, дорожные сумки, девушка зевает широко раскрыв рот, смотрит на меня, улыбается, подчеркивая уникальность ситуации и говорит:

- Вот это анриал! - я улыбаюсь ей в ответ, и добавляю:

- Не то слово! - Через мгновение я вспоминаю про свои сумки, - Разрешите? - спрашиваю я, намекая на "спрятать сумки под койку". Сбитая с толку девушка не понимает о чем я говорю, я указываю на багаж посреди купе, она смеется и говорит, вставая с постели:

- Да, конечно, - на ней белые обтягивающие шортики и оранжевый лифчик.

Багаж, наконец-то упакован. Я благодарю девушку и извиняюсь, что потревожил, она отмахивается и улыбается. Крупная дама тоже довольна. Сидит и жует бутерброды, чавкая при этом; крошки падают ей на постель и на пол в удовольствие тараканам.


2:00 ночи.


Поезд только тронулся. "Неучтивый" локомотив присоединился неожиданным толчком, как бы это смешно ни звучало, обрадовав тех пассажиров, кто не спал в это время, а те кто спали, проснулись и ворчливо перевернулись на другой бок. Я же решил одеть наушники и включить музыку, чтобы не слышать чавканье и сёрбанье с нижней койки. Да, мое место было над крупной женщиной, которая ела уже вторую порцию бутербродов, запивая остывшим чаем. Сверху молодой девушки и напротив меня расположился выпивший гражданин, от которого добротно несло перегаром и не стиранным бельем. Он тоже входил в список тех людей, от которых я решил отгородиться наушниками. Музыка спасала меня лишь некоторое время, пока не надоела. Я попытался уснуть, но просыпался каждые пять минут, как только поезд набирал не дюжую скорость, а вагон шатало из стороны в сторону. Сон отбило, как рукой. Я пробовал читать, но запах несвежих носков постоянно сбивал меня, поэтому я решил выйти в тамбур, чтобы попарить вэйп. Пытаясь не наступить на крупную женщину, я слез с верхней койки, одел кроссовки и направился к выходу из купе, в котором храп стоял невероятный, а о запахах я вообще молчу.

- Вы курить? - послышался приятный женский голос. Это была девушка в оранжевом лифчике.

- Да. Не могу уснуть. - Оправдался я.

- Подождите меня, вместе выйдем. Только накину кофту, прохладно там. - Сказала девушка.

Одевшись, девушка поспешила за мной. В тамбуре стоял туман из табачного дыма - кто-то нас опередил. Я закашлялся и уже почти накурился в роли пассивного курильщика.

- Я Маша, - начала диалог девушка, закуривая сигарету. - А вас как зовут? - она протянула руку, я пожал ее и ответил:

- Федя.

- Приятно, - коротко сказала она.

- И мне тоже, - выпалил я на автомате.

- Нет, ну это было - "Страх и ненависть в Лас-Вегасе", если честно! - вскрикнула Маша и звонко засмеялась.

- Вы о чем? - сперва не понял я.

- Ну эта тетка с бутербродами! - сказала она и, с комичной мимикой, копировала крупную даму, как она поглощала бутерброды.

- Ах, вы об этом! - с ужасом вспомнил я недавние события, но теперь и мне они стали казаться не более, чем комедией. - Да, у тетки явно перебор с приемом пищи, - мы вместе смеялись, не зная, что и добавить. Хотя добавлять-то было нечего, ситуация сама по себе оказалась комичной, это я, будучи в центре этой ситуации воспринял ее слегка напряженно, но сейчас, вспоминая эту картину, я видел лишь комическую сценку.

- А тот, что над вами! - продолжил я обсуждать наше купе.

- Я его не видела. Он, как и вы, тоже опоздал, но лег спать немного быстрее.

- Конечно, будучи в таком состоянии, я бы не то что уложился быстрее, я уложился бы еще вначале вагона, вместе с проводницей. От него перегаром несет, как от самогонного аппарата! - начал возмущаться я, а Маша все смеялась.

- Да уж, контролерша тоже странная немного. - смеясь, сказала Маша. Ее голос был звонкий, так что я ее еще ни разу не переспросил из-за шума стучащий колес.

- Отдала ей билет, не успела еще сумки поставить на пол, как она говорит: давай паспорт, я ей и паспорт вручила, который был чуть ли не на дне сумки, и подсветила ей все это дело телефоном, который, к стати говоря, почти разряжен был на то время! - Маша говорила об этом всем серьезно, но с долей сарказма и у нее это так легко и непринужденно получалось, что я почувствовал с ней родство. Словно это была моя младшая сестра, с которой можно ночи напролет говорить и говорить, которая, что бы ты ей ни сказал, воспримет твои слова с терпением и пониманием, и превратит это в шутку так, что и ты посмеешься над собой.

- А вы почему вэйп не закуриваете? - спросила Маша, чтобы поддержать наш разговор, как подбрасывают в камин дрова, чтобы тот не потух. Я усмехнулся и сказал:

- Вэйп не закуривают, его парят!

- Парят в облаках, а вэйп парят, следите за ударениями, молодой человек. - Шутливо, уколом на укол, ответила Маша. Ее лицо было различимо посредством лишь мелькающих в окне фонарей. Но я сразу для себя понял - она красива, и душой, и телом. Редкость в наше время.

- Ну хорошо, пусть будет так. - Сдался я и добавил: - Тут итак накурено, зачем нести двойной урон своему здоровью.

- А вы правы. Этот тамбур по праву можно считать газовой камерой для пыток! - рассмеялась она. Я тоже поддержал ее искренним смехом.

- Да уж, так и есть, - сказал я вдыхая табачный дым вместо воздуха.

- А кто вы по образованию? - внезапно Маша проявила желание познакомиться поближе.

- Я астролог. А ты?

- Не знала, что мы уже перешли на "ты"? - сделалась колкой Марья. Я не понимал, ей обидно, что это я решил, или у нее независимое начало, вроде феминизма?

- Ну я думаю так будет проще для нас обоих. - Признался я. - Не люблю "выкать".

- Значит вы любите "тыкать". - Сказала Маша и закатила глаза, как только услышала это словосочетание из своих же уст.

- Да, "тыкать" я люблю больше, чем "выкать"! - постарался поддержать шутку, но видимо прозвучало это нелепо и Маша отвела взгляд, и покраснела, как мне показалось. Ее темные волосы лоснились в свете мелькающих фонарей, пропитанные дымом и поездкой. Она включила телефон и начала набирать смску. В свете дисплея Машины глаза показались мне темно-зелеными, в этих девичьих глазах отражалась вся прелесть ее души.

- Блин, связь плохая, даже смс не могу отправить. А у тебя как со связью? - произнесла Маша, после секундного молчания.

- Более ни менее. Хочешь с моего отправить?

- Да, если не возражаешь, - улыбнулась она.

- Конечно, - протянул ей телефон. - Любимый не может уснуть? - спросил я, поняв, что ляпнул глупость.

- Нет, мамка спрашивает, где я сейчас, - сказала Маша затянувшись сигаретой. - Надо по-любому ответить, а то не отстанет! - выпуская дым и приветливо улыбаясь, добавила она.

- Да-а, мамки они такие, - сказал я отмахиваясь от дыма. - Ты так и не ответила на вопрос.

- Нету у меня парня. - Бегло произнесла Маша. "Это конечно плюс, но не на этот вопрос я хотел услышать ответ." - Подумал я.

- Нет, я про образование, - улыбнулся я и не увидел в ней смущения, но открытый улыбчивый взгляд, словно молвил: "А мне кажется именно это ты и хотел услышать".

- Учусь на медика, подрабатываю домработницей, - сухо ответила Маша, глядя в телефон и набирая сообщение.

- А откуда путь держишь?

- Из Казани. У матушки была. Она просила набрать, как в поезд сяду, но я так утомилась, что совсем про это забыла, а тут еще и эта связь... - задумчиво произнесла она и крепко затянулась сигаретным дымом.

- Если что, в поездах всегда так со связью, для справочки, - шутливо произнес я, но Маша не оценила иронию, и закончив переписку с матерью, отдала мне телефон.

- Спасибо. - Грустно произнесла она.

- Что с настроением?

Маша потушила бычок о мусорный бак и отправила его в мусор.

- Та матушка пишет, что ей муж снится, мой батя покойный, и тихо плачет на кухне, запивая горе чаем. - С досадой в голосе сказала Маша. - Но я не понимаю, как можно убиваться из-за пьянчуги и сволочи, который терроризировал нас в продолжении всей своей короткой и никчемной жизни?! - в темноте тамбура я заметил, как глаза ее набухли, а по щеке прокатилась слеза, которую она тут же смахнула рукавом черной бархатной кофты. Я же, руководствуясь неким порывом души и жалостью к такому маленькому и беспечному существу, как Маша, внезапно для самого себя, обнял ее и начал разглаживать ее волосы, успокаивающе проговаривая шепотом:

- Тихо, тихо. Не плачь. Все наладится. - Она прижалась ко мне, вытирая слезы о мою рубашку. Я взял ее за плечи и оторвал от себя, сказав:

- Маша, давай ты сейчас успокоишься и расскажешь мне все, что тебя беспокоит, а я постараюсь тебе помочь уже с профессиональной точки зрения. - Маша с удивленным заплаканным лицом смотрела на меня и не знала с чего ей начать. - Не торопись, время у нас еще есть. - Она хотела было начать свой рассказ, но в тамбур вдруг пожаловал пьяный гражданин из нашего купе с торчащей во рту, помятой сигаретой.

- О, доброй ночи, товарищи! - с "гуляющей" интонацией и кривой улыбкой произнес он. Маша закатила глаза и сказала:

- Видимо в следующий раз. - И вышла из тамбура.

- Да. - Подытожил я.

- Видимо я вам помешал? - неловко кинул парень, выровнял сигарету дрожащими руками и закурил. Он был худой, словно его морили голодом неделю и заставляли работать каждый день. На нем был спортивный костюм, видимо он лег спать не снимая его, потому как костюмчик был помят и местами порван. В качестве обуви он почему-то выбрал туфли. Его лысая голова была вся в ссадинах и шишках, и, напоследок, от него добротно несло, не только перегаром.

- Да, но это не ваша вина. - Сказал я и отметил про себя, что злюсь на паренька. Наконец я достал вэйп и решил сделать пару затяжек, обдумывая проблему Марии, прежде чем отправлюсь обратно в купе. Обратив внимание на курящего в сторонке юношу, а ему было не более двадцати пяти, но это вблизи, и если смотреть в глаза; юноша начал шарить в карманах своего спортивного костюма в поисках чего-то, затем взглянул на меня утопающим взглядом и сказал:

- Который час, скажи. - Я плотно затянулся выйпом, чтобы не чувствовать перегар и взглянул на мобильник, вспомнив при этом Машу, которая недавно им пользовалась.

- 3:15 ночи. - Томно проговорил я.

- Ну понятно, что не утра, темно же еще! - взорвался дурным смехом алкаш, показывая неполноценность своего рта отсутствием двух передних зубов- нижнего и верхнего.

- В четыре часа тоже будет еще темно, но это будет уже утро. - Сказал я, как бы сам себе, не обращаясь к парняге.

- Да уж, я об этом и не задумывался как-то... - с досадой в голосе произнес он. "А о чем ты вообще в своей жизни задумывался, кроме сигарет, бухла и наркоты?!" - с горечью подумал я, жалея паренька за его необразованность и тяжкую судьбу, а вслух сказал:

- У тебя есть еще достаточно времени, чтобы призадуматься. - вышел из тамбура и направился в купе - пытаться спать.


3:25 ночи.


Я лежу с открытыми глаза и взглядом сверлю в потолок. Бешеная качка вагона не дает мне уснуть, да и размышления о проблеме Маши - тоже. Накурившийся и пропитанный алкоголем парень заходит в купе и, сняв обувь, лезет на свою койку, словно обезьяна на пальму за бананами. Залезть на место у него получается лишь с третьего раза, разбудив при этом Машу. Она недовольно цокает языком и включает телефон. Через мгновение мне приходит сообщение. "От кого это в такой поздний час?" - думаю я.

Неизвестный номер: Тебе не приходили сообщения от мамы?

Я: Маша, ты?

Неизвестный номер: Да.

Я: Нет, не приходили. Как себя чувствуешь? Почему не спишь?

Неизвестный номер: да этот лысый разбудил! И храп толстушки мешает... капец в общем!

Я: Мне тоже не спиться... Ты так и не поведала свою историю, может напишешь?

Неизвестный номер: Давай утром. Это не тема в пару строк.

Я: Хорошо, тогда спокойной ночи. Попытайся уснуть.

Неизвестный номер: И тебе.


Отложив телефон, я смотрю вниз, туда, где лежит Маша. Ее тело накрыто простыней, видны лишь черные волосы. Она оборачивается и приветливо мне улыбается.

- Если мать напишет - дашь знать, хорошо. - Тихо звучит ее голос сквозь вагонную тряску. Я киваю и оборачиваюсь к стенке, накрывшись простынкой. Сон все таки приходит.

Сквозь сон слышу встревоженные голоса. В основном это проводница и толстушка, что на койку ниже. Они обсуждают какую-то очень волнующую их тему. Я стараюсь не вслушиваться в этот бред, чтобы окончательно не проснуться, но слышу слова контролерши:

- ...так темно, возможно потому, что сейчас погода "балуется". - В ее голосе чувствуется фальшь и неуверенность в своих же словах. - Зима нас долго не покидала, снега растаяли только недавно, а уже май месяц, к вашему сведению.

- Но, как это возможно? Уже шесть утра, а за окном мрак! И, где мы едем, сообщите нам пожалуйста, и какая следующая остановка? - это уже голос Маши. По ее взволнованному голосу понятно, что она напугана. Сквозь пелену сна, мне кажется, что это кошмар. Но я решительно открываю глаза и привстаю на локти, сонным взглядом осматриваю окружающих. Проводница, явно сбитая с толку, смотрит на свои маленькие часики на левом запястье и в ее глазах сверкает удивление на грани шока. Она открывает рот, потом закрывает, словно рыба выброшенная на берег бурным течением реки. Затем все таки произносит:

- Да, сейчас в действительности должно быть светло на улице, но... - она всматривается в окно, где полнейшая тьма. Лысый паренек с шишками на голове смотрит в окно, пытаясь высмотреть хоть что-нибудь, затем поворачивается к контролерше и говорит, с некоим подобием кривой улыбки на лице:

- Мы в за-па-дне! На самом дне! - говорит рифмой и смеется, словно сумасшедший.

- В чем дело?! - не выдерживаю я, глядя на Машу. В ее испуганном взгляде читается паника.

- Уже утро, а не светает, понимаешь?!

- Нет. Как такое возможно? - нервно говорю я. Подо мной слышатся тихие стоны перерастающие в рыдание. Это плачет толстушка.

- В чем дело? - обеспокоенно спрашивает контролерша.

- На моих - 13:20! - говорит толстушка навзрыд, сморкаясь в платок.

- Прекрати стонать! - сердито кричит Маша на толстушку. - Итак нервы на взводе. - К моему удивлению толстушка замолкает, а проводница исчезает за дверью. Слышно, как люди по всему вагону, кто тихо, кто громко, обсуждают данное невероятие. Я включаю мобильник, на часах - 11:08. Достаю из кармана штанов кварцевые часы (подарок бати), на них стрелка указывает на три часа дня. Ну и новость! На телефоне захожу в часовые пояса и обновляю время, выдает ошибку.

- Время на мобиле не обновляется, представь! - обращаюсь я к Маше.

- Так это не новость, я уже давно проверил данную теорию... - говорит лысый.

- Да, я тоже. - Подтверждает Маша. Она копается в телефоне, затем прикладывает его к уху, пытаясь звонить. - Блин, связи вообще нет! Что за бред?!

Я гляжу в свой телефон и вскрикиваю от радости:

- У меня одна палочка связи! Сейчас попробую кого-нибудь набрать!

- Набери мою мамку! Это очень важно. Пожалуйста! - вскакивает Маша, упершись руками в мою койку. В ее глазах блестит надежда, и слезы.

- Хорошо, - говорю, ищу номер ее матери по сообщениям, отправленными ею вчера ночью и звоню. - Гудки пошли! - радостно вскрикнул я, смотря на Машу, она улыбается и тянется за телефоном.

- Алло, - звучит в трубке женский голос. Я передаю телефон Маше, и она берет его, словно это спасательный круг, а она утопающий.

- Да, мам, это я! - кричит она в трубку. - Привет, я до сих пор в поезде! Да! Тут такое случилось... - она делает паузу и вслушивается в то, что ей говорит мама на другом конце связи. Выражение ее лица меняется на глазах. Слезы, двумя маленькими ручейками льются по ее румянцам на щеках. Она прижимает левой рукой рот, чтобы не зарыдать на все купе. В ее глазах читается ужас, вперемешку с удивлением и злобой, на грани шока.

- Маам... - говорит она в трубку, - мама! - уже кричит Маша. - Черт бы побрал эту связь! - она отдает мне телефон и, буквально, вылетает из купе направляясь в тамбур. Я одеваюсь, спрыгиваю с верхней койки, надевая обувь на ходу и направляюсь за ней.

- Что она там от матери услышала?! - нервно спрашивает толстушка, я гляжу на нее, прежде чем выйти из купе, и говорю:

- Сейчас узнаю! А тебе не стоит идти за мной! - говорю я лысому, который уже слазит с койки.

- Я в туалет, - уверяет он меня, надевая туфли.


На моих часах 11:21, но думаю вряд ли это правда.


Когда я вышел в тамбур, Маша нервно курила. У нее были заплаканные глаза. Тушь потекла и была размазана по щекам. Маша неуверенно встретила мой взгляд и снова опустила глаза.

- Маша, что ты услышала от матери? - взволнованно спрашиваю я. Кладу ей руку на хрупкое плечо, а она вздрагивает, словно каждое касание вызывает у нее боль.

- Ты должна поделиться со мной, Марья. - Настоятельно советую ей я, потому как хочу знать причину, которая привела ее в такое состояние. Маша поднимает взгляд зеленых глаз и говорит:

- Не называй больше меня этим именем! - опускает глаза и продолжает: - Так называла меня покойная бабушка, больше я никому этого не позволяю, даже матери.

- Хорошо, Маш. - Говорю я, соглашаясь. - Так ты расскажешь, о чем поведала тебе мать? - но мои слова действуют на нее угнетающе, и она, сделав затяжку, тушит бычок и говорит сквозь, стиснутые до боли, зубы:

- Я не успела маме до-рассказать все, что с нами произошло, а она говорит... - не договорив, Маша пускается навзрыд. Я обнимаю ее и прижимаю головой к груди, чтобы успокоить. Она хнычет, оставляя на моей рубашке потеки от слез.

- Что она говорит, Маша? Что?! - не выдерживаю я. - Да успокойся ты, не плачь, перестань! - я встряхиваю ее схватив за руки, и она постепенно приходит в себя, вытирая слезы рукавом своей кофты. Наконец, успокоившись и перестав плакать, Маша рожает:

- Мама сказала, что меня уже неделю не слышно... сказала, что я о ней забыла... сказала, что...обиделась на меня! - хныча, бормочет она.