Глава первая.

Конкурс на должность управляющего колонией

В это утро Виктору Борисовичу Боброву не везло с того момента, как он вышел из спальной. Пока он неторопливо принимал душ, а затем не спеша брился, старший сын тишком умыкнул из гаража его бимобиль и умчался по своим делам, сообщив главе семейства Бобровых об этом по видеофону лишь тогда, когда тот сел завтракать. Стоило ему жалобно посмотреть на жену, как та немедленно заявила:

- Виктор, не гляди на меня так! Добирайся на работу на чём угодно, но своей машины я тебе не дам. У меня через сорок минут последний сеанс омоложения и я не могу его пропустить. Ты же не хочешь, чтобы я выглядела старухой, милый?

Вслед за матерью дочь тоже сказала:

- Пап, даже не пытайся ко мне подкатываться. Тебе лететь в другую сторону. Поэтому возьми Вовкин скутер, а ещё лучше вызови такси, пока не поздно.

Вовка тут же сурово отрезал:

- Батя, у меня на скутере антиграв накрылся, а резина гладкая, спортивная, поэтому по дороге ты на нём далеко не уедешь. Так что ты действительно, давай, вызывай такси, пока не начался массовый вылет пеньков на природу или ещё куда-нибудь.

Пеньками младший сын Виктора называл пенсионеров, которых в их районе в последнее время развелось просто сверх всякой меры. Правительство в очередной раз снизило первый пенсионный возраст с пятидесяти пяти до пятидесяти трёх лет с целью трудоустройства молодых специалистов и более половины его соседей автоматически оказались не у дел. Объяснялось это тем, что нужно трудоустраивать молодёжь, да, тут ещё были увеличены рабочие квоты для тех людей, кому перевалило за сто лет и кто снова начал трудиться. В общем, пеньками в одночасье стало множество ещё не пожилых, энергичных и полных сил людей, а ведь все они так надеялись, что им удастся поработать ещё хотя бы два года, чтобы закрепить за собой рабочее место на будущее. Увы, но большинству соседей не повезло. Они, в отличие от Виктора Борисовича, родились на три года раньше и потому уже были пенсионерами, а он мог работать ещё три года.

Памятуя, что у него в этом квартале уже было два опоздания на работу, а за третье сотрудники службы занятости, которые терпеть не могли злостные нарушения трудовой дисциплины, могли сделать замечание, он подошел к видеотелефону и набрал номер службы вызова такси. Как только на экране появилась миловидная дама, он сразу объявил, что готов оплатить полёт такси к его дому, лишь бы бимобиль прилетел поскорее и та, сжалившись, сказала, что машина прибудет через семь минут, но они растянулись на целых двадцать. Хотя на работу Виктор Борисович в это утро не опоздал, он всё равно здорово перенервничал, но, тем не менее, с широкой улыбкой на лице бодрой походкой вошел в отдел маркетинга компании «Новатех», начальником которого являлся, поприветствовал свою «дружную» команду и важной походкой неспешно прошествовал в кабинет. При этом он с тревогой заметил, что старший маркетолог Дудкин улыбается слишком уж радостно.

Впрочем, чего бы Дудкину не улыбаться, ведь ему исполнилось тридцать семь лет, он имел на иждивении троих не просто несовершеннолетних, а малолетних детей. Вот его-то хозяин компании при всём своём желании не сможет выставить за дверь. Старший маркетолог Дудкин хотя и не был хорошим специалистом, отличался какой-то совершенно невероятной предусмотрительностью. Он даже спланировал рождение своих детей таким образом, что старшей дочери было сейчас двенадцать лет. Его младшему сыну было два годика и таким образом до того момента, пока тому не исполнится двадцать один год, Дудкина с работы никто не посмеет выгнать и ему таким образом светило спокойно работать до пятидесяти восьми лет.

Виктор Борисович об этом в своё время не подумал. Все трое его детей были совершеннолетними, но при этом никто из них не работал. На их достатке это никак не отражалось, но и иждивенцами они всё равно не были, поскольку получали социальное пособие лишь немного меньше пенсии жены, а вот его возраст был близок к критическому. Полтора месяца назад ему исполнилось пятьдесят лет, но выглядел он в самом худшем случае на тридцать пять и был здоров, как бык. Увы, но внешний вид и его физические кондиции через три года уже не будут играть никакой роли. Закон есть закон, молодым нужно давать дорогу, да, и о стариках, которые в свои сто и даже двести лет выглядели не старше него, а зачастую моложе, тоже нужны рабочие места.

Всё так же широко улыбаясь, Виктор Борисович вошел в кабинет и, нажав на кнопку, пригласил к себе заместителя. Прошла минута, другая, но тот не торопился явиться с докладом, как это всегда происходило по понедельникам. Он нажал на кнопку снова, прошло ещё три минуты, но зам так и не вошел в кабинет и тогда он сам решил пойти и посмотреть, чем это он занимается в соседней комнате. Ну, а когда Виктор Борисович вошел в кабинет  Бориса Петровича Ветрова, то ему чуть не сделалось дурно. Тот небрежно развалился в кресле, сняв с себя не только пиджак, но и галстук, да, ещё и расстегнул рубашку на две пуговицы, отчего его волосатая, как у шимпанзе, грудь почти оголилась. Более того, у него на столе стояла початая бутылка коньяка и стакан, в котором напитка осталось на донышке. Быстро затворив за собой дверь, Виктор Борисович тихо сказал:

- Боб, быстро приведи себя в порядок.

- А на фига, Бобёр? - спросил его Борис Петрович - Парень, ты разве не слышал в новостях, что эти уроды снизили пенсионный возраст? Старик, мы с тобой уже не управленцы среднего звена. Мы превратились в пеньков. С минуты на минуту в отдел ввалится инспектор пенсионной службы, мы покинем эту контору Никанора и с завтрашнего утра будем целых пятьдесят лет валять дурака, бить баклуши и что там ещё делают пеньки? Ах, да, станем забивать козла под липой.

От этих слов у Виктора Борисовича потемнело в глазах и он, сделав шаг к стулу, рухнул на него, как подкошенный. Слабым голосом он спросил приятеля:

- Боб, ты не врёшь?

Тот откинул со стола в сторону какую-то папку и, молча, протянул ему тонкую пластину электронной газеты. Там было написано в самом верху крупными буквами: - «С целью обеспечения рабочими местами молодёжи, правительство Земли, начиная с пятнадцатого мая, снижает пенсионный возраст до пятидесяти лет!» Прочитав эти строки, Виктор Борисович прорычал:

- Уроды! - после чего горестно вздохнул и тихо попросил зама - Плесни и мне коньяку, Боб. Вылетать на пенсию, так с песнями. - его бывший зам сочувственно хмыкнул, достал из ящика письменного стола второй стакан и половину плитки шоколада, а Виктор Борисович кивая промолвил - Слушай, Боб, так у нас сегодня чуть ли не треть народа на улицу вылетит. То-то я смотрю, Дудкин лыбится, аж рот до ушей. Да, теперь я за маркетинг полностью спокоен. У Кабана и так дела в последнее время не ахти как идут, а с таким начальником отдела маркетинга он и вовсе может пойти и повеситься в сортире, если найдёт такую верёвку, которая выдержит его тушу. Нет, лучше ему застрелиться, так оно будет куда надежнее. Ну, давай выпьем за домино, кефирчик и тёплый сортирчик. Мы же теперь старики.

Они чокнулись, выпили по полстакана коньяку и Борис Петрович сказал уверенным тоном:

- Нет, Бобёр, Кабану не дадут разориться. Все маркетинговые промахи Дудкина, а они, поверь, будут грандиозными, покроет госстраховка. Потом Кабан сообразит, в чём дело и с повышением зарплаты переведёт Дудкина в другой отдел, на чём все его беды закончатся. Знаешь, Витя, что меня больше всего злит? То, что мы с тобой вкалывали за половину сотрудников, вытягивали эту лавочку только на одной нашей с тобой изворотливости, а Кабан этого так и не оценил по достоинству. Чёрт, как же достала меня вся эта уравниловка, весь этот пенсионерский идиотизм и болтовня о справедливости.

Виктор Борисович хотел было одернуть товарища, поскольку не хотел, чтобы их обоих не обвинили часом в нелояльности, но, вспомнив, что они уже оба пенсионеры и им нечего бояться, вовремя одумался и сказал:

- Боря, не рви душу на части. Мы оба знаем, что Кабан здесь ни причём. Во всём виновата наша долбанная система всеобщего трудоустройства, которая позволяет лодырям просиживать в таких отделах, как наш, на усреднёнке.

Оба пенсионера, которые, без всякого преувеличения, были в недавнем прошлом талантливыми маркетологами, замолчали и выпили ещё по полстакана коньяку. Разговор у них перестал клеиться, и Виктор Борисович хотел было встать и вернуться в свой кабинет, как дверь открылась и он услышал:

- Уже поминки справляете? - в кабинет вошел очень высокого роста мужичина шестидесяти двух лет от роду, - Кабанов Алексей Сергеевич, хозяин компании «Новатех», производящей сложнобытовую технику. Он подсел к столу и, поставив на него ещё одну бутылку коньяка, сказал - Парни, мне жаль, что вас выгоняют на пенсию, но как вы сами понимаете, поделать я ничего не могу. Ну, разве что подслащу вам пилюлю. Пока вы на меня работали, я не мог, не имел права, как следует вас отблагодарить за то, что вы столько раз вытаскивали мою компанию из неприятных ситуаций. Поэтому, мужики, получите и можете даже не расписываться. Подоходный налог уже выплачен. - Алексей Сергеевич достал из кармана две банковские карточки и протянул их своим лучшим специалистам по маркетингу, после чего добавил грустным голосом - Мужики, если через пятьдесят лет вы решите продолжить заниматься маркетингом, а мою компанию не разделят ещё раз, что она может быть и переживёт, но я точно не выдержу уже пятого такого издевательства над своим бизнесом, то вы оба сможете вернуться в свои кабинеты. Ну, давайте выпьем, мужики. Дай вам Бог сил не сойти с ума от безделья. Хотя вы точно не пропадёте. Или откроете свой собственный бизнес, или подадитесь в художники, а то и вовсе в писатели. Вот им-то точно никакая пенсия не страшна. Они люди творческой профессии.

Виктор Борисович и Борис Петрович переглянулись между собой, и одновременно подавшись вперёд, чуть ли не в один голос зашептали, указывая пальцами на закрытую дверь:

- Алексей Сергеевич, если не хотите, чтобы вас пустили по миру, ни в коем случае не назначайте Дудкина начальником отдела маркетинга. - господин Кабанов удивлённо вскинул брови и Виктор Борисович сказал с нажимом в голосе - Он бездарь в маркетинге и ещё изрядный плут. Поставьте лучше вместо меня Верочку Петрову. Она хотя и тихоня, всё же отличный специалист, а Дудкину повысьте зарплату на пару сотен и назначьте начальником отдела кодификации. Там этот деятель точно не сможет никак навредить вам, при всех своих талантах превращать в дерьмо всё, к чему он только прикасается.

Хозяин компании кивнул и с улыбкой сказал:

- Спасибо, мужики, я в вас не ошибся.

Они выпили посошок, и Алексей Сергеевич удалился. Через дверь им было хорошо слышно, как он велел Верочке и Дудкину зайти к нему через десять минут. Как раз в это время в кабинет Бориса Петровича и вошел инспектор пенсионной службы, чопорная дама в возрасте явно далеко за семьдесят, но выглядевшая, как девушка лет двадцати пяти. Она ледяным, неприятным голосом сообщила, что с сегодняшнего утра они пенсионеры и обязаны освободить свои рабочие места для молодёжи. Хорошо уже то, что она немедленно вручила им пенсионные карточки. С этой минуты они могли пользоваться общественным транспортом бесплатно, равно как и бесплатно обедать в ресторанах и кафе в то время, когда их не посещали трудящиеся граждане Земли. Виктор Борисович не выдержал и спросил:

- Боб, объясни мне, идиоту, почему эту старую грымзу не отправляют на пенсию, а нас гонят в шею с той работы, которую в этом отделе никто не знает лучше нас?

Ответила ему сама старая грымза:

- А это потому, молодой человек, что вы в своё время не догадались поступить на государственную службу.

Под надзором инспектора пенсионной службы они собрали свои вещи и покинули кабинеты. Как только Виктор Борисович вышел из офиса компании, в которой проработал семнадцать лет, то первым делом выбросил в утилизатор всё, что хранил в своём кабинете, забрав одну лишь стереофотографию жены и детей, вынув её из деревянной рамочки. Самым обидным было то, что никто из его прежних подчинённых не сказал ни ему, ни его заместителю, ни единого доброго слова. Избавившись от груза прошлого, он пожал руку Борису Петровичу и сказал:

- Мало мы их дрючили, Боб, и слишком многое им прощали, вот и дождались такого свинского отношения к себе.

Тот лишь, молча, махнул рукой и пошел к стоянке бимобилей, а Виктор Борисович уныло побрёл по тенистой улице, застроенной красивыми, нарядными домами. Его походка, обычно упругая и энергичная, сразу же сделалась вялой и медлительной. Он шел, чуть ли не шаркая ногами по тротуару, мощёному керамопластовыми плитами, на которых было невозможно поскользнуться даже в самый сильный ливень. Когда-то, ещё в молодости, он продвигал керамопласт в той компании, в которой начинал свою трудовую деятельность двадцать шесть лет назад. Все эти годы он семь часов в день, а чаще гораздо дольше, пять дней в неделю и одиннадцать месяцев в год проводил в офисе, ища и находя способы самого эффективного продвижения на рынок различных товаров, и теперь просто не знал, куда ему идти.

Идти домой Виктору Борисовичу совершенно не хотелось, и он с тоской вспомнил, что иногда, как раз именно это, взять и не пойти в среду на работу, чтобы весь день валяться на диване и смотреть телевизор, было его самой большой мечтой. Днём показывали самые интересные кинофильмы и спортивные состязания. Для пенсионеров, разумеется, чтобы они не зверели от безделья. Теперь и он стал пенсионером, а потому должен сам думать, чем себя занять день. Виктор Борисович прошел несколько кварталов, пока не увидел билборд, а на нём весьма занимательное и многообещающее приглашение:

- Хочешь узнать, на что ты годен в этой жизни? Приходи к нам и испытай себя! Узнай, сможешь ли ты стать управляющим колонии в далёком, дивном, юном мире?

Далее указывался адрес и время проведения конкурса. Прежде Виктор Борисович ничего и слушать не хотел ни о каких колониях в космосе. То, что космические полёты чёрт знает куда вот уже более ста пятидесяти лет стали реальностью и на это уже не уходили долгие годы, ему было прекрасно известно ещё со школьной скамьи. Знал он и о том, что где-то в космосе существует почти сорок колоний, куда вылетело на ПМЖ чуть ли не треть населения планеты, освободив тем самым, место для оставшихся. Прекрасно знал он и о том, что там вообще не знали, что такое пенсионный возраст, но, тем не менее, ни при каких обстоятельствах не желал покидать Землю. И, самое главное, свой родной, милый его сердцу Тамбов, в котором прожил пятьдесят лет, женился, построил дом, стал отцом троих детей и воспитал их хорошими, добрыми и уважительными, пусть не к нему самому, людьми и законопослушными гражданами.

Прочитав объявление ещё раз, Виктор Борисович вдруг подумал, а обладает ли он всеми теми качествами, которые нужны для того, чтобы стать управляющим колонией, почти что президентом, только не всенародно избранным народом, а заступившим на эту должность по своему собственному желанию? Хватит ли у него ума пройти тесты на профпригодность? Он посмотрел на часы и выяснил, что даже в том случае, если будет идти с прежней скоростью, то и тогда успеет принять участие в конкурсе, который начинался в десять часов и заканчивался в четырнадцать, ведь пройти нужно было всего два квартала, а на часах было половина десятого. А ещё он подумал, что таким образом сможет убить время и потом, побродив по центру города ещё пару часов, отправится домой. Решительно кивнув, Виктор Борисович всё так же не спеша, но уже бодрей, пошел вперёд.

В его личном деле было написано, что он по характеру сангвиником и обладает харизмой с чертами брутальности. На счёт харизмы Виктор Борисович не был уверен, а вот если к брутальности отнести его тяжелую, почти квадратную, челюсть, грубоватые, мужественные и весьма выразительные черты лица, а вместе с этим кустистые брови и глубоко посаженные тёмно-серые глаза, то так оно и было. Тем более, что он был крупным, широкоплечим мужчиной с тонкой талией, да, к тому же хорошим боксёром-любителем и мог одарить какого-нибудь типа таким взглядом, что у того моментально отпадала охота ссориться с ним. Правда, вся его брутальность моментально испарялась, когда он начинал улыбаться женщинам. Тогда его тёмно-серые глаза, по выражению жены, моментально голубели и делались добрыми, а сам он становился таким милым, что у неё дух захватывало, ёкало сердце и начинали дрожать коленки. Между прочим, не у неё одной, и может быть, как раз именно это и было его харизмой.

За полквартала до центра изучения общественного мнения, в стенах которого трижды в неделю проводился этот странный и непонятный конкурс, Виктор Борисович расправил шире плечи, выпрямился и зашагал так, словно он подходил к офису своей бывшей компании. Никакого ажиотажа возле входа в здание не наблюдалось, а когда он вошел внутрь и обратился к девушке, сидящей за стойкой с вопросом, та со скучающим видом протянула ему карточку и сказала, чтобы он поднялся на второй этаж и прошел в двадцать первый офис. В том офисе, куда его направила эта сонная тетеря, Бориса Викторовича встретили куда любезнее и доброжелательнее. Это было большое помещение с полудюжиной столов для собеседования, но только за двумя сидели интервьюеры, да, и те откровенно скучали.

Как только он вошел в офис, из-за стола возле стены немедленно поднялся моложавый мужчина в полувоенной униформе камуфляжной расцветки, но без погон и знаков различия, и поприветствовав его радостным возгласом, предложил подойти к столику, стоящему середине. За столиком сидела милая девушка, одетая в такую же униформу. Чтобы принять участие в конкурсе, нужно было заполнить анкету, состоящую из дюжины страниц. Ничего писать Виктору Борисовичу не пришлось. Это делала девушка. Он должен был только отвечать на вопросы, которые она и парень задавали по очереди. В принципе, это был вполне стандартный набор вопросов, который задавался каждому соискателю вакансии в мало-мальски серьёзной компании и Виктор Борисович даже удивился, как всё просто. Как только с этим было покончено, мужчина, назвавшийся Вадимом, сказал:

- Виктор Борисович, а сейчас, если вы ещё не передумали, мы подвергнем вас тестированию. Вам придётся по очереди пройти в каждый кабинет, но начнём мы с того, что проверим состояние вашего здоровья. Это займёт всего пять минут и вам даже не придётся раздеваться. У нас самая совершенная диагностическая аппаратура. Вы просто войдёте в тот кабинет и сделаете то, о чём вас попросят медики.

Медики были какие-то странные. Они не стали задавать ему никаких вопросов и лишь попросили встать на бегущую дорожку и пройти по ней несколько десятков шагов, а потом испытали его на становую силу и, как это ни странно - резкость удара. Самым последним испытанием был замер объёма лёгких, после чего Виктору Борисовичу было сказано, что с его здоровьем он вполне может претендовать на должность управляющего колонией. После этого Вадим, встретив его в дверях, вошел с ним в следующий кабинет, где на длинном столе были разложены различные виды пулевого, энергетического, пучково-плазменного и лазерного ручного оружия и мужчина предложил ему назвать то, которое, на его взгляд, могло бы пригодиться колонистам.

Вадим, подведя его к столу, смущённо опустил глаза. По всей видимости, он полагал, что Виктор Борисович при виде оружия растеряется, но вот тут парень ошибся. Начальник отдела маркетинга компании «Новатех» в молодости отслужил год в армии. Причём не где-либо, а в её элите, в космической пехоте. И не в обычных частях, а в десантно-штурмовом батальоне, а после этого ещё и закончил без отрыва от производства шестимесячные курсы младших офицеров. Это автоматически продвинуло его вверх по служебной лестнице. После службы он восемь раз побывал на сборах, так что теперь он был капитаном запаса и мог с закрытыми глазами разобрать и собрать любой из лежащих перед ним карабинов, автоматов и бластеров за исключением разве что лазганов. Поведение Вадима показалась ему странным, ведь он вроде бы сказал ему, что является офицером запаса. Усмехнувшись и пожав плечами, он стал называть:

- Так, в первую очередь я возьму вот две двадцатидвухмиллиметровые, скорострельные автоматические снайперские винтовки «Зубр», а дополнительно к тем боеприпасам, которые здесь у вас представлены, кумулятивные снаряды «Оса» и обязательно фугасные снаряды «Обвал». К «Зубрам» мне также понадобятся станки с автоматическим наведением. Двух видов, зенитная турель «Фокстрот» и турель общего назначения «Паук». Теперь пойдём дальше. Я не вижу здесь автоматических крупнокалиберных карабинов «Скорпион». Ещё я не вижу гранатомёта «Шквал» и тяжелого ракетомёта «Василиск». Без них колонисты будут выглядеть просто сиротами. Это всё у нас оборонительное оружие, а тяжелое наступательное вооружение, как я думаю, в малочисленной колонии вообще не пригодится. Если на нас кто-то нападёт, то нам придётся уходить в леса, в горы, в болота, в общем, куда угодно и вести партизанскую войну, а для этого нужно иметь дальнобойное, высокоточное оружие с электронными прицелами и встроенными баллистическими компьютерами, чтобы на каждый выстрел, приходилась пораженная цель. Правда, иногда даже партизанам нужно сближаться с врагом, чтобы провести разведку. Поэтому в качестве оружия ближнего боя, если такое случится во время разведки, я выберу пистолеты-пулемёты «Беретта-7800», они самые лёгкие и не звенят, ну, то есть их не берут сканеры, а также вот эти револьверы «Питон». Самое лучшее оружие, чтобы застрелиться и не попасть в плен. Башку сносит на раз. Ну, и, разумеется, у каждого бойца с собой должно быть минимум по четыре ножа. Вот этот большой тесак «Конго» с комплектом инструментов в рукояти и ножнах, средний боевой нож «Браво» и по одному вот такому красавчику скрытого ношения на каждую ногу. В общем, молодой человек, моя тактика предельно проста, увидели неопознанные летательные объекты, заходящие на посадку, бьём по ним из «Зубров» «Осами» и из «Василисков» их старшими братьями, семидесятишестимиллиметровыми ракетами «Факел». После этого бросаемся врассыпную, запускаем в воздух беспилотники и начинаем гвоздить по противнику из снайперских винтовок с максимальной дистанции, а она у них семь с половиной километров при нормальной силе тяжести.

Его интервьюер удивлённо покрутил головой и спросил:

- А как же бластеры и лазганы?

- А они пусть будут на вооружении у регулярной армии, молодой человек. - с улыбкой ответил Виктор Борисович - Вы когда-нибудь пробовали в походных условиях, сидя по ноздри в болоте или зарывшись в песок, отремонтировать бластер, который лишь чуть-чуть зацепило осколком? Мой вам добрый совет, даже и не пробуйте. Сразу же сдавайте его своему сержанту и вооружайтесь новым, из контейнера, не то и сами погибнете после такого ремонта, и товарищей своих непременно погубите. Зато «Зубр» в рукопашном бою вы можете смело использовать вместо дубины, а если составить домиком пять «Зубров» вместе и потом накрыть их хамелеоновыми плащ-палатками, получается отличное укрытые для пяти партизан. Они же длинные, у них одна только длина ствола метр восемьдесят семь, но, тем не менее, очень лёгкие, поскольку изготовлены из прочнейшего бериллиево-титанового сплава.

От стола с оружием они перешли к стенду с индивидуальными средствами защиты и Виктор Борисович снова отобрал только такие, которые не требовали мощных батарей, и их можно было отремонтировать, как он пояснил, ложкой и вилкой, если под рукой не окажется даже универсального тесака, которым можно запросто выкопать окоп полного профиля. В средствах связи он тоже разбирался превосходно и отобрал такие, с помощью которых можно было вести переговоры даже в каком-либо подземном лабиринте. Вадим не подавал виду, но по его глазам всё-таки было заметно, что он удивлён. В следующей комнате Виктору Борисовичу пришлось блеснуть своими знаниями в области травматической медицины и средств оказания первой помощи людям, получившим самые разнообразные ранения вплоть до укусов неизвестными змеями и насекомыми. Тут снова сказалась подготовка, полученная им на офицерских сборах. Вадим всё-таки не выдержал и спросил:

- Виктор Борисович, откуда вы всё это знаете? Вам что, пришлось повоевать в своей жизни в мятежных колониях?

Замахав руками, Виктор Борисович воскликнул:

- Что вы, что вы! Кроме того, что я полгода ползал по марсианским пескам, в моей жизни не было никаких приключений. Ну, разве что я не раз выбирался со своими парнями, их у меня двое, на месячишко в леса, в сибирскую тайгу, в джунгли экваториальной Африки и в южноамериканскую сельву, да, один раз мы путешествовали по горам на Аляске, но там тоже был роскошный лес. Знаете, мне нравится жить в лесу. Это, наверное, досталось мне в наследство от предков-сибиряков.

После того, как Виктор Борисович показал Вадиму, что уж он-то точно не пропадёт в лесу, хотя и признавался, что его знаний хватит только для экстремального туризма, началось собеседование иного рода и на него набросилось целых семь человек. Это был не экзамен, а всё-таки вполне дружеская беседа за чаем с пирожными и тортом. Вопросы ему задавались самые разные, начиная от того, как вы поступите, если жена одного из колонистов не захочет стряпать для всей команды, на который он ответил довольно резко, сказав: - «Такая фифочка просто не попадёт в мою команду, кем бы не был её муж!», до довольно каверзного вопроса, что он будет делать, если одна из колонисток забеременеет от своего партнёра, а тот тут же от неё отвернётся, на что Виктор Борисович сказал суровым тоном:

- Пусть только попробует сделать так. Первым делом я хорошенько набью такому уроду морду, потом дам ему рюкзак, чтобы он сложил в него всё, что сможет унести на себе, посажу в флайер и увезу на такое расстояние от колонии, что пешком он до неё хрен когда дойдёт и мы все вместе будем ждать, когда этот  тип образумится, выйдет на связь и станет умолять свою подружку простить его. Ничего, через год, полтора одиночества влюбится в неё заново и женится.

На некоторые вопросы, он отвечал, шутя, на другие серьёзно и так увлёкся разговором, что сам не заметил, как время истекло. Ему объявил об этом Вадим, который принимал в этом собеседование самое живейшее участие. Он встал и сказал:

- Виктор Борисович, мне было очень приятно познакомится с вами, а теперь давайте пройдём в мой кабинет и вы узнаете, что сказали по вашему поводу телезрители информационного канала «Челленджер», а также специалисты из Управления Колонизации Планет. Думаю, что это будет вам интересно.

- Э-э-э, так это что же, меня всё это время показывали по телевизору, Вадим? - удивлённо спросил Виктор Борисович - Что же вы меня сразу не предупредили. Я бы хоть жене сказал.

Тот ответил ему:

- Боюсь, что она не смогла бы вас увидеть. «Челленджер», это платный кабельный информационный канал и постоянно его смотрит всего три с половиной миллиона телезрителей. В основном это те люди, которые хотят отправиться с Земли в какую-нибудь колонию, чтобы не быть зависимыми от правительства, социальных и пенсионных служб, от армии и всех прочих земных условностей. У нас в колониях жизнь намного проще и веселее. Может быть, у нас нет музеев и театров, но вы поверьте, величие девственных миров таково, что никакие музеи не нужны, а колонисты это такой весёлый народ, что театры нам там не нужны. Вместе с цирками. Такие клоуны иной раз попадаются, что не то что смеяться, а плакать хочется, но ничего не поделаешь, отправить их на Землю мы не имеем права. Знаете, мне очень понравилось ваше решение относительно парня, бросившего подружку. Мне даже жаль, что я не догадался так сделать, когда сам столкнулся с такой ситуацией.

Вот тут настал черёд Виктора Борисовича удивиться. На вид Вадиму было лет двадцать пять, а тот, оказывается, был колонистом и, похоже, не рядовым, из-за чего он спросил:

- Вадим, а вы что, действительно колонист?

Мужчина кивнул:

- Да, я недавно прилетел на землю с Вадима. Наша колония развивается уже семнадцать лет, и я прилетел на Землю, чтобы отобрать двадцать тысяч переселенцев. Ну, а пока они проходят курс подготовки к жизни на Вадиме, решил принять участие в этом конкурсе, который мы, то есть Управление Колонизации Планет, проводит вот уже второй месяц в пятидесяти городах Земли. К сожалению, принять в нём участие изъявило всего восемьдесят семь человек из числа тех людей, которые и знать ничего не знали раньше о колониях. Вы восемьдесят восьмой.

От услышанного, Виктор Борисович потерял на несколько минут дар речи. Больше всего его поразило то, что где-то в просторах галактике имелась планета, носящая имя этого парня. Они вошли в просторный кабинет, больше похожий на зал краеведческого музея, так много в нём было на стенах больших стереофотографий, чучел животных и рыб, различных минералов и прочих природных артефактов. Вадим сел за большой письменный стол, изготовленный из совершенно невероятного по своему рисунку дерева с фиолетовой древесиной и Виктор Борисович, сев напротив, наконец не выдержал и спросил:

- Вадим, сколько вам лет и кто вы на Вадиме?

Мужчина улыбнулся и сказал в ответ:

- Я управляющий колонией, Виктор Борисович. На Вадим я отправился, когда мне было сорок два года. Я с раннего детства мечтал стать колонистом и поэтому с третьего класса начальной школы стал готовиться к этому. В тридцать пять лет я имел в кармане патент управляющего колонией, а семь лет спустя собрал команду из тысячи семисот пятидесяти семи человек. Мы погрузились на крейсер среднего тоннажа и отправились на ту планету, которую я сам выбрал. За три года мы построили пять поселений, после чего к нам стали прибывать колонисты с Земли. Сейчас на Вадиме живёт семьдесят три тысячи человек. Мы готовы принять ещё пятьсот тысяч, но нам установили ежегодную квоту в двадцать тысяч человек. У Управления Колонизации имеются кое-какие нарекания в наш адрес. В частности они считают, что Вадим это не самая безопасная планета для человека, хотя мы так не считаем. За семнадцать лет на нашей планете было всего лишь девятьсот три случая нападений хищных животных на колонистов, но ни одного со смертельным исходом. Ну, ничего, я уже подготовил все бумаги в Верховный Суд и докажу этим перестраховщикам, что Вадим не опаснее Земли, а на ней травматизм куда больше, не говоря о том, что народ на вашей планете гибнет почём зря.

Виктор Борисович невольно задумался. Этот парень был старше него всего на девять лет, но уже имел свою собственную планету, население которой скоро будет составлять добрых сто тысяч человек, а не какую-то там компанию, и его точно не выгонят на пенсию даже в четыреста лет. Он покрутил головой и с лёгкой улыбкой сказал:

- Ну, ко мне это точно не относится, ведь весь этот конкурс всего лишь очередное телевизионное шоу и максимум, что я получу, это денежное вознаграждение за участие в нём. Ну, что же это уже будет неплохо. Прибавка к пенсии.

Вадим улыбнулся и спросил:

- С чего это вы так решили, Виктор? Нет, у нас всё серьёзно. В этом конкурсе разыгрывается десять планет, правда, ни на одну из них мы так ещё и не нашли претендента, а также две тысячи льготных путёвок в колонии и если вы даже не выиграете, но наберёте больше пяти тысяч баллов, то сможете совершенно бесплатно перебраться в одну из шестидесяти трёх колоний. Сами понимаете, для того, чтобы эмигрировать с Земли на любую из восьми суверенных планет, вам нужно будет обратиться за разрешением в посольство этой планеты и в этом деле Управление Колонизации Планет вам не помощник. Ну, большим начальником вы ни в одной колонии в первый же день не станете, но знаете, мне кажется, что вы сможете претендовать на это практически в любой колонии. В вас сразу виден крепкий стержень, и вы умеете понравиться людям. Честно говоря, если вы выберете Вадим, то я, не мешкая, предложу вам стать моим заместителем. За эти годы я научился разбираться в людях и вижу, что вы прекрасный руководитель, настоящий лидер. Единственное, чего вам не хватает, так это того места, где вы могли бы себя проявить. Ага, компьютер показывает, что голосование закончилось, и мы с вами сейчас увидим окончательные итоги. Вы шли всё время очень хорошо, но больше всего почему-то понравились женщинам, хотя вас и трудно назвать красавчиком.

Виктор Борисович ухмыльнулся и сказал:

- К мнению которых, никто из мужчин никогда не прислушивается. Не льстите мне, Вадим, мне никогда не выиграть. Для этого нужно, как минимум, получить специальную подготовку.

Монитор компьютера стоял сбоку, вполоборота к Виктору Борисовичу и когда на нём появилась колонка цифр и сопроводительных надписей, он не сразу понял, что они означают. Единственное, что он увидел, так это то, что большинство из них были ярко-зелёные, а красных, скорее всего отрицательных, оказалось совсем немного. Зато управляющий колонией Вадим прекрасно во всём разбирался. Едва только глянув на экран, он удивлённо присвистнул и громко воскликнул:

- Вот так дела, Виктор! Вы бесспорный лидер в нашем конкурсе! Ваши показатели больше, чем в два с половиной раза превышают всё то, что удалось набрать предыдущему лидеру, а ведь это был парень, который девять лет назад закончил Институт Колонизации. Он пять лет стажировался на Данииле, прежде чем сошел с дистанции и, забрав свою заявку из УПК, стал инструктором по выживанию. Вот что такое харизма прирождённого лидера! - тыча пальцем в экран, Вадим стал объяснять - Вот эти цифры показывают мнение специалистов из Управления Колонизации, и они говорят, что вы ни по одному пункту не можете быть забракованным. Особенно высоки показатели по обеспечению личной безопасности колонистов. Да, служба в армии сыграла свою роль, хотя знаете, большинство кадровых офицеров не годятся на роль управляющего колонией. Когда вы сказали, что лично набили бы морду тому парню, который бросил беременную девчонку, я было подумал, что психологи вас тут же завалят, но как раз это они выставили вам самую высокую оценку, а посмотрите как на это отреагировала мужская часть аудитории. Буквально все возрастные категории мужчин отдали за вас свои голоса, не говоря о женщинах. Да, Виктор, иначе, как феноменальным, я ваш результат не назову. Принято считать, что колонисты охотнее всего идут за интеллектуалами, а вы отказались брать с собой большой информаторий и даже более того, заявили, что в колонии вполне хватит школы второй ступени, а все знания, накопленные на Земле, яйца выеденного не стоят, и наши ксенологи даже не поморщились. Видимо потому, что пары сотен толковых биологов и геологов на первых порах вам за глаза хватит.

Виктор Борисович тут же воскликнул:

- Но это же действительно так, Вадим! Колонисты ведь что должны сделать в первую очередь, вцепиться в рынок, тьфу чёрт, в планету, всеми когтями, а уже потом начать её планомерно осваивать с выгодой для своего кармана.

Вадим посмотрел на него, слегка наклонив голову, и задумчиво сказал вполголоса:

- Вы знаете, Виктор, кажется, меня не тому учили в Институте Колонизации. Надо подать на них за это в суд, чтобы они на вашем примере пересмотрели свою учебную программу.

Виктор Борисович быстро спросил:

- На каком примере?

- На таком, Виктор, - с улыбкой ответил управляющий колонией - По результатам участия в конкурсе, вы имеете полное право выбрать любую из десяти планет, завербовать народ в отряд колонизации и через полгода отправиться туда, ведь вы набрали двадцать шесть тысяч триста двадцать баллов. Поверьте, даже я смог бы набрать в этом конкурсе не больше пятнадцати тысяч баллов. Теперь вам и тем людям, которые захотят присоединиться к вам, придётся пройти подготовительные курсы и разработать план колонизации, но это мелочи по сравнению с тем, что вы сделали, Виктор. На вашем месте мечтало оказаться не менее тридцати пяти тысяч человек. Все они с отличием закончили Институт Колонизации, но дело ведь в том, что это особый конкурс. Управление Колонизации Планет устало от провалов выпускников этого института и потому решило поискать таланты среди простого народа, и знаете в чём заключается самое интересное, Виктор?

Виктор Борисович оторопело спросил:

- В чём?

- Да, в том, что вашими ответами и вообще всеми действиями, уже никто не сможет воспользоваться. - смеясь, сказал Вадим и пояснил - Если кто-то попробует действовать точно так же, как действовали вы, чтобы получить патент на управление колонией, то его моментально остановят. А теперь, если вы не против, я хочу предложить вам проехать вместе со мной в тамбовское региональное отделение Управление Колонизации Планет. Там мы продолжим наш разговор, но уже вместе с его заведующим, который выдаст вам патент на управление колонией.