Горилла на президентстве

Однажды узколобая Горилла
Стать президентом зоопарка вдруг решила.
Лев приказал: "Соперницу... Избрать!"
А сам пошёл спокойно спать.
Когда ж глаза протёр, спросонья полупьяный,
В помине не было у власти обезьяны.
"В чём дело?" — свиту Лев спросил.
— Дак, ведь, терпеть не стало сил.
Она работать неустанно заставляет,
А на обед одни бананы предлагает!
С диеты этой свет в глазах померк —
И зоопарк Гориллу сверг.
Мораль:
Пока есть разница в утробах,
Не избирай, Россия, узколобых!



Крот и Бобры

Весной на лодке два Бобра везли Крота.
Был ясный день, стрижи летали над водою.
Крот наслаждался первозданной тишиною,
Мечта!
Сморил невольно пассажира сладкий сон,
В виденье вкусных червяков наелся он,
И снится: в теплом и уютном подземелье,
Пивко он тянет иль ещё какое зелье.
Но вдруг глядит — Бобры по пояс в илистой воде
Качают лодку так, что впору быть беде:
«Ребята! Что же вы так лодку раскачали!
Мне ж утонуть совсем недолго. Трали-вали!» —
Стал горячо ругаться злополучный Крот.
Ему Бобёр сказал, смахнув солёный пот:
«О, слепота! Ведь наша лодка на мели!
Не раскачаешь — не достанешь из земли!
А то, что плещется волною водоём —
То речка движется. Давно уж не плывём!»
Вот так винят народ: «Как смели! Как могли!»
Те, кто весь мир на мель прогресса завели.



Честная Сорока

Жизнь — штука сложная, — учили нас отцы, —
Бывает, ангелами смотрят подлецы.
Бывает — ловко, сев за столик со стаканом,
Со стороны предстанет карлик великаном.
Сорока истинно не лживою была:
«Я отродясь гвоздя чужого не взяла!»
Она, действительно, сама не воровала,
Но с детства краденым на рынке торговала.
Размером с курицу отъелась, и с тех пор
Она взлетала еле-еле на забор.
Иной правдив, как эта добрая Сорока,
А всё ж тюремного заслуживает срока.



Волк и Медведь

Угрюмой осенью Медведя встретил Волк.
Огромной пастью щёлк да щёлк —
Зол на весь свет: уж три недели без мясного.
— Здорово, Мишенька! — Здорово!
Ну, как живёшь? — Эх, Миша, это ль жизнь? —
Беда, куда ни повернись,
Ужасным голодом грозит со всех сторон.
Ну, хоть бы приняли закон
Волков заслуженных на пенсию отправить.
Я стар и слаб, к чему лукавить.
Уж для охоты не осталося зубов:
Не то чтобы овцу, ягненка —
Не задавить мне и цыпленка.
Признаться стыдно, а … не брезгаю грибов!
И, будь то в воле нашей,
Докоротал бы век за манной кашей.
Так шамкал старый, поседелый в горе тать.
— Браток! — изрек Медведь. — Ты должен понимать:
У власти нашей без тебя забот немало —
Террор, бушуя где попало,
Реформы дельной заморочить не дает.
Какая пенсия! Спасибо — цел живот!
Но ты не унывай. Тоска вредит здоровью.
Не злись на мир.
Вот я вокруг смотрю с любовью
И скромно на зиму накапливаю жир.
На этом слове разошлись мои друзья:
Волк потрусил на тщетную охоту,
Медведь — к себе: его ждала семья
Вокруг заветной бочки мёду.

Мораль сей басни вряд ли устареет:
Кто сыт — голодного не разумеет.<