Два командора

  • Два командора | Сергей Эдуардович Воронин

    Сергей Эдуардович Воронин Два командора

    Приобрести произведение напрямую у автора на Цифровой Витрине. Скачать бесплатно.

Аудиокнига
  Аннотация     
  730
Добавить в Избранное


Историческая повесть о судьбе адмирала Ивана Федоровича Крузенштерна и командора Николая Резанова.

Вы приобретаете произведение напрямую у автора. Без наценок и комиссий магазина. Подробнее...
Инквизитор. Башмаки на флагах
150 ₽
Эн Ки. Инкубатор душ.
98 ₽
Новый вирус
490 ₽
Экзорцизм. Тактика боя.
89 ₽

Какие эмоции у вас вызвало это произведение?


Улыбка
0
Огорчение
0
Палец вверх
0
Палец вниз
0
Аплодирую
0
Рука лицо
0



Смотреть видео «Два командора»



Читать бесплатно «Два командора» ознакомительный фрагмент аудиокниги


Два командора

Судьба Малу

 

 

   Жаркое тропическое солнце, как розовое вино,   нежным  рассветом расплескалось по небу  над  бухтой  этого райского зеленого острова.  В голубой лагуне, как в зеркале, белые кучевые облака причудливым караваном из доселе неизвестных миру животных, не спеша, проплывали над прекрасным островом Санта - Катарина. Бразильский  Остров Санта - Катарина  раскинулся, пожалуй, в  одном  из самых  живописных   мест нашей  голубой планеты, достойном кисти какого-нибудь талантливого художника – мариниста, всего в  каких-нибудь 500 метрах от  большого южно – американского  континента. Санта – Катарина – это  самый  большой остров архипелага, соседствующий с островами де Ратонес, Атомирис, Альваредо  и  Гал. Две  довольно опрятные  рыбацкие деревушки  Сан – Антонио – ди Лисбон и Рибейран – да – Илья, раскинувшиеся на  западном побережье острова Санта – Катарина напротив материка, были основаны  португальскими  и испанскими мореплавателями  еще  в 16 веке, который стал поистине «золотым веком»  самых  великих  географических  открытий столетия.

     Рыбацкая деревня  Рибейран – да – Илья еще спала глубоким сном, когда Малу проснулась, торопливо натянула прямо на голое тело цветастое бразильское платье, и,  отодвинув  циновку, вышла из убогой  рыбацкой хижины. Девушка  осторожно, стараясь не шуметь, прошла около двадцати  шагов  и внезапно остановилась, как вкопанная, тревожно прислушиваясь к звукам в деревне.

   Однако  ее тонкий  слух уловил только спокойное дыхание спящих и тихий, далекий шум. Это был рокот волн, отзвук дыхания шумевшего океана. В хижине никто не проснулся.

  Малу  тихо, на цыпочках миновала хижины старого рыбака  Мигеля  и ее  родного брата  Карлоса, ближе других расположенные к  жилищу девушки. Стройная, слегка наклоненная вперед фигура девушки  напоминала одну из тех кокосовых пальм, которые согнул на своем пути недавний  пассат. Но Малу  шла  в противоположную сторону, и тут, в лесу, воздушное течение вовсе не чувствовалось. Осторожно шагая, Малу точно знала  наперед, куда ступит ее нога, и, хотя ночь еще не прошла, она всегда чувствовала, каким-то  особенным звериным чутьем, где надо пригнуться, когда путь ей  преграждала какая-нибудь низко растущая ветка.

  Над верхушками леса мерцали звезды. Они все еще довольно яркие, как обычно по ночам, небосвод еще нигде не поблек и не потускнел, — стало быть, Малу  не опоздала. Сегодня она убедится… узнает то, чего не знает еще никто на свете (а Малу абсолютно  была уверена в этом) — любовь русского капитана по имени Николай.

   Малу предстояло преодолеть большую гору на окраине деревни, сплошь поросшую густой тропической растительностью, так что взобраться на такую гору стоило неимоверных усилий. А посему никто и не пытался делать подобную глупость. Другое дело Малу. Упругая  и гибкая, как молодая ветка, пробиралась  она  через заросли, и все время дорога вела ее  вверх по холмам, острые вершины которых высились над макушками самых высоких прибрежных пальм. В этом лесу она знал каждое дерево, каждый куст, каждую заросль тростника. У некоторых старых деревьев были свои имена. Там, где кончалась поросль бананов, исчезла и лесная тропинка, и  Малу пришлось продолжать свой путь без дороги. Здесь начинался самый крутой подъем. Она остановился у подножия горы и, прежде чем идти дальше, передохнула. Нет, она не чувствовала усталости, это просто привычка отдыхать именно здесь: ведь, чтобы преодолеть поросшую кустарником крутизну горы, нужны свежие силы.

    Справа в темноте слышался плеск воды. Там журчал маленький водопад, горный ключ — живительная влага, столь же необходимая для жизни островитян, как съедобные плоды, рыба, птица и солнце. Малу  взглянула на небо. Темная, почти лиловая синева над головой была такой же, как в полночь. Пожалуй, она и не исчезнет, пока она не доберется до самой вершины горы.

  Ею  овладело сильное нетерпение, сладостное волнение. Что-то затрепетало в душе  Малу, как будто бы океанский ветер вдруг зашумел в дремлющей чаще. Все тело ее напряглось, и, влекомая  радостным возбуждением, она двинулась дальше. И, постепенно, будто все ниже опускались макушки деревьев, все глубже погружалась чаща и исчезала где-то в темноте под  Малу, а сама она  подымалась  все выше и выше. Окончились кусты, теперь кручу  покрывала лишь трава да горные цветы, а потом исчезли и они. Малу карабкалась вверх по голой каменной стене, напоминая огромную птицу, взбирающуюся по стволу дерева. Эта каменная стена была пологой ровно настолько, чтобы человек мог сохранять равновесие. Утес достигал высоты десяти - двенадцати человеческих фигур, затем вершина горы постепенно сплющивалась и заканчивалась маленькой площадкой, шагов в шесть шириною; а посреди нее лежал замшелый камень — такой гладкий и круглый, словно его отшлифовала рука человека.

   Малу встала на круглый камень и долго смотрела  вниз. Это было самое высокое место на острове. Все, решительно все находилось ниже ее. Теперь Малу  возвышалась  над островом, горой, океаном… над всем миром. А мир — это все, что можно видеть, окинуть взглядом, все, что знал или мог вообразить человек, — совокупность вещей и представлений. Для Малу  и ее народа весь мир заключался  именно  в этом острове, водном просторе вокруг него, в небосводе с солнцем, месяцем, звездами и тучами — во всем том, что было доступно взору и чувству. К ее миру принадлежали и водные пучины: темное, укрытое от глаз дно морское с его тайнами, неведомыми и непостижимыми чудесами.

  Но все ли это? Вот этого Малу еще  не знала. А ей  хотелось знать, и потому-то она вскоре после полуночи оставила свое ложе и взобралась сюда наверх. Она был молода, слишком  молода; семнадцать раз в своей жизни всего  она  встречала   весну. Малу (полное имя Мария Лусия  Сантуш)  была потомком португальских моряков. Тех самых моряков,  блестящая  эскадра которых под командованием легендарного Фернана Магеллана  в 1520 году бросила якорь в  живописной  бухте  бразильского острова Санта – Катарина.  

   Ох,  и  до чего  ж  хороша была Малу! Смесь  бразильско - португальских кровей  создали подлинный шедевр природы! Высокий  лоб, обрамленный густыми каштановыми волосами,  шелковистая  прядь  которых  небрежно  спадала, кокетливо прикрывая правый глаз, заставляя девушку,  время от времени, делать весьма эротичное движение тонкой изящной  рукой;  широко распахнутые карие очи, жадно взирающие на этот удивительный мир! Задорно  вздернутый носик, который придавал лицу Малу какое-то особое  очарование почти детской непосредственности – очень трогательной и нежной; коралловые губы, еще никем и никогда  не целованные, обещающие  только  ею  избранному мужчине  какое-то неземное, какое – то космическое наслаждение!

    Весь мир  сейчас лежал у ног  Малу  — тот мир, который его обитатели называли Санта - Катарина, — зеленый цветущий сад посреди океана. Хороший  ходок   вполне мог  за  каких – нибудь   три  дня, не спеша,  обойти вокруг всего острова. С вершины горы Малу  обозревала  почти  весь остров — продолговатый бугор среди бескрайнего водного пространства с белым кольцом песчаного побережья, с группами пальм на берегу, зарослями тростника, холмами и долинами. Остров опоясывает спокойная прозрачная лагуна, за которой выступает естественный мол — низкий коралловый риф с проливом на восток и двумя проливами на запад. Кое-где на рифе виднеются стройные силуэты отдельных кокосовых пальм. Расплавленным серебром отливает вода в лагуне; в первых лучах восходящего солнца сверкает и трепещет листва на кустах и деревьях; и защищенные от ветра хижины островитян, будто затаив дыхание, прислушиваются к отдаленному гулу, доносящемуся со стороны моря. Но никогда этот грохот не докатывался до самого острова, а вода и бескрайнее небо ничем не угрожали  здешним жителям. С этой горы можно было видеть  и  часть материка – восточное побережье Бразилии.

   Однако, нужно было торопиться. Солнце  взошло  уже  достаточно высоко, и Малу  начала  свой  торопливый  спуск с горы. Ноги ее, аж  до  самых коленок   были  исцарапаны жестким колючим кустарником; до крови оказались исцарапанными  и  руки девушки, почти до самых локтей неприкрытых тонкой тканью цветастого национального платья. Но разве может это  остановить молодую  влюбленную  девушку, торопящуюся на свидание?

     Спустившись с горы, Малу  узкой  лесной  тропой направилась  к  берегу моря, переливающегося  в утренних  лучах  солнца, как дорогой  розовый жемчуг, от  розового   до  лазурного   и   бирюзового цветов. Выйдя на берег, девушка замерла в изумлении:  в  бухте острова  на рейде  стоял  роскошный трехмачтовый корабль.  Это  был  русский  парусный  шлюп  «Надежда», который вместе с другим парусником «Нева» под  командованием  капитан-лейтенантов Крузенштерна и Лисянского 26 июля (7 августа) 1803 года  начал свое знаменитое кругосветное путешествии из Кронштадта. Второй парусный  шлюп  «Нева» в этот  время  находился  в  гавани  бразильского порта  Дестеро, в котором капитан – лейтенант  Юрий  Федорович Лисянский  был  вынужден  производить  ремонт грот – мачты корабля, поврежденной во время жестокого шторма. Уже более месяца в декабре  1803 года  экспедиция  бездарно простаивала возле берегов Бразилии, ожидая окончания ремонта мачты.  Чтобы хоть как-то занять экипаж (а ведь на борту «Надежды» были  еще и известные ученые мужи - натуралисты, такие как Горнер, Тилезиус, Ландсдорф), а богатая тропическая флора  и фауна давала такую прекрасную возможность, Иван Федорович Крузенштерн решил дожидаться «Неву»  возле райского  острова Санта – Катарина, который русские моряки между собой называли  с любовью  Святая Катерина. Именно поэтому  Малу  сейчас  и  наблюдала  этот прекрасный  трехмачтовый парусник  в   бухте   своей  родной,  такой   до  боли  знакомой   обители.

   Присмотревшись внимательно, девушка заметила, как от борта корабля отделилась шлюпка, в которой находилось  9 человек: 8 матросов в простой матросской  одежде  и  тот  высокий знатный господин в дорогом камзоле, который  и  привлек   тогда  ее  девичье  внимание  на  деревенском  рыбацком рынке. А дело было так.

    В  конце  декабря 1803  года  командор  Николай Петрович  Резанов, который бездумной волей императора Александра  Первого (а царь еще до начала похода в своей  верительной грамоте назвал  Резанова  главным  начальником экспедиции)  был наделен абсолютно  равными   властными полномочиями  с  настоящим  капитаном – самым  настоящим  «морским волком», потомственным  военным моряком   Крузенштерном на шлюпе «Надежда», принял «судьбоносное» решение отметить  Рождество  1804  года  на острове Санта - Катарина. Декабрьским  утром  1803 года  Николай Петрович  отправился  для  закупки провианта вместе  со  всей  своей  многочисленной свитой  и  матросами   на  местный  рыбацкий рынок  деревни  Рибейран – да – Илья. Именно там, среди  этих  старых  и  некрасивых  торговок  рыбой и морепродуктами, старый ловелас   и   известный   бонвиан  в  узких аристократических  кругах  Николай   Резанов   и  заприметил  этот   сияющий  алмаз  во   плоти  человеческой – Марию Луизу Сантуш,  а  в португальской  традиции  сокращения  испанских  имен – просто  Малу.

- А, скажи – ка мне, красна девица: почем твоя  замечательная рыбка? – кокетливо спросил Резанов Малу по – русски, как – будто она  была в состоянии  понять  и оценить  в  полной мере   его  донжуанские   изыски. Малу  густо покраснела  от  неожиданности  и, указывая  на  свежайшую,  утреннего  лова рыбу на прилавке, на пальцах  показала  ее  стоимость.

- Хорошо, - сказал Резанов. – А позвать мне переводчика. Переведи ей следующее: «Рыбанька, ты прекрасна! Ты - подлинное украшение этого чудесного острова! А посему, я покупаю весь твой товар, причем  по двойной цене!»

   Малу  внимательно  выслушала  перевод, зарделась еще больше и, улыбнувшись растерянно, тихо  прожурчала  по – испански: «Спасибо!» Николай Петрович  в  тот  же  момент почувствовал – эта  необычная юная девушка его явно торкнула! Зацепила, да еще как!!!  Как старый охотник, почуявший реальную добычу, свой  самый  ценный  охотничий трофей, он  начал    отработанную  до  филигранного  мастерства   мужскую   игру   соблазнения, расставляя силки  для   этой  беспомощной, по – детски   наивной, но  такой  желанной   тропической  птахи.

- Девица - красавица, как твое имя? Меня зовут Николай. Я  хочу  пригласить  тебя  в  гости  на  мой  корабль! У нас  скоро  Рождество  и  прекрасный повод восславить Христа!

- О да! – воскликнула Малу. – Мы всегда здесь славим Христа как нашего единственного Бога и Спасителя! Меня зовут Малу, мой господин!

- Ну, вот и чудно! Короче, завтра  утром  я  жду  тебя  на  этом  берегу. На моей лодке мы поплывем  на  мой  большой  корабль, который называется «Надежда»! Малу, ты моя – Надежда с сегодняшнего дня! А завтра  мы вместе с тобой, возможно,  поплывем  в  Рай!

   Малу радостно засмеялась  и  только кивнула в ответ, ничего не сказав этому удивительному господину из далекой, совершенно незнакомой, а потому  немного пугающей  северной страны.

    И  вот,  взволнованная девушка  сейчас  стоит  на  этом  пустынном  пляже  и  с чувством какой – то  внезапно  нарастающей тревоги наблюдает, как гребцы,  своим каждым взмахом, отчаянно  приближают   ее    Судьбу  к   роковой   черте!

   Матросы   причалили   к  берегу, резво   вытащили  лодку   на  ослепительно  белый песок,  и  Резанов, как  самое  настоящее  золотое Божество, снизошел, наконец,  с неба  на  эту грешную землю. Да, Николай Петрович  всегда  умел производить  на  людей, особенно  сирых  и  убогих, просто  ошеломляющий эффект, представ перед девушкой  во  всем  своем  великолепии  старого  павлина. Расшитый золотом камзол, сплошь увешанный  орденами  за   «выдающиеся»  заслуги  перед  Отечеством, сверкающие на солнце как  самые  дорогие  бриллианты мира; роскошная шляпа  с  пером  как  у  испанского конкистадора, расшитая золотыми нитями (по признанию современников, Резанов  всегда  обожал подобное позерство и эпатаж); золотой кортик командора, только что принятый по указу императора Александра  Первого  на вооружение  русского  флота  в  1803 году – все это, несомненно,  произвело  на  неискушенную  Малу    неизгладимое впечатление! Бедная, наивная  португальская  девушка сейчас  была окончательно повержена, сражена наповал     всем  этим  мужским  костюмированным великолепием. Именно в этот момент, дорогой  читатель,  участь  несчастной  девочки  Малу   для   Резанова   была  решена! Решена  раз  и  навсегда!

   Вскоре  шлюпка доставила Резанова  и  Малу на борт корабля. Для начала романтического свидания  граф  решил  провести  экскурсию по «Надежде». Малу первый раз была на  судне подобного класса. С детским восторгом взирала  она   сейчас  на  все, что окружало ее вокруг.

    Шлюп  «Надежда», водоизмещением  450 тонн, имел длину 117 футов (35 метров)  и ширину 28 футов  4  дюйма (8,5 метров). Корабль был совсем  даже  не новый  по морским  меркам, но, как покажет предстоящий   поход, с блеском  справился со всеми поставленными  перед экспедицией  задачами, в отличие от сравнительно новой «Невы», которая  в течение всего пути  без  конца попадала в ситуацию ремонтного аврала.

     Трехмачтовый шлюп  «Надежда»  состоял из экипажа численностью 84 человека. При  этом  граф  Резанов в своем рассказе Малу о корабле  деликатно умолчал, что  14 человек – это его личная свита. Это   стало  второй  причиной   острого  конфликта  между  капитаном Крузенштерном  и графом Резановым (первой  причиной, как ты помнишь, читатель, стала верительная грамота императора Александра 1, уравнявшего в правах двух высших чинов экспедиции; причем, находящихся на одном корабле). Дело в том, что оба корабля были доверху загружены провизией (везли даже домашний скот) на 2 года, инструментами  и  товарами  от российских концессий. «Надежда» со всем  своим  скарбом  и  живностью  на борту очень напоминала  самый настоящий Ноев  ковчег образца  19 века. Ситуация с жизненным пространством на корабле была настолько критичная, что  даже  для  двух   главных  руководителей экспедиции  Крузенштерна  и  Резанова   была  выделена  лишь  маленькая каюта площадью  6 квадратных метров  при  минимальной  высоте  потолка. Можно только представить себе, читатель, до какой степени озлобления  дошли к концу похода  эти  мужчины, обладающие совершенно разными  характерами  и  мировоззрением, изо дня  в  день  вынужденные делить  скудное  бытовое   пространство   парусного  судна!

   14 человек  личной  свиты  Резанова (а  в представлении  бывалого   моряка –  совершеннейших бездельников  на корабле), в конце концов,   переполнили  чашу  терпения  обычно   хладнокровного немца Крузенштерна. Он начал строчить донесение в Адмиралтейство - одно за другим, одно за другим. Резанов, понятно, в долгу не остался. И началась  у них   грандиозная бумажная «морская» баталия – буквально  с  того  самого  момента,  как корабли  отдали  швартовы.  В этой войне симпатии всех офицеров экспедиции, конечно же, были на стороне Ивана Федоровича Крузенштерна. Дело в том, что граф Резанов, в представлении  военных моряков, являлся презренным «шпаком» (то есть, штатским). «Шпаков»  в  русской    армии, а  особенно  на   российском   флоте, всегда  ненавидели   лютой  ненавистью.  Поэтому любые действия Резанова, особенно  касающиеся   жизни  корабля,  сразу же  воспринимались в штыки и вызывали враждебность  у всего экипажа – от офицера  до рядового  матроса. «Что, Резанов – главный начальник экспедиции? – гневно восклицал  Иван Федорович Крузенштерн, ознакомившись с верительной грамотой императора. – Да  я  ему  починку парусов  не  доверю - не  то,  что  мой  экипаж! Он, мерзавец,  у меня будет смотрящим гальюнов! Ему там работы хватит на весь поход – там целых 3 гальюна!»  Действительно, на «Надежде» было  три  гальюна, которых, все равно, катастрофически не хватало  для  нужд  84  человек.

   Однако, мы  совершенно  отвлеклись  от Малу  и  ее  первого  в  жизни   романтического свидания  на  корабле. После экскурсии Резанов проводил девушку  в  свою каюту, благо, что   Крузенштерн   в   это   время   находился  в  бразильском  городе  Дестеро, где  вместе с капитан – лейтенантом Лисянским занимался ремонтом «Невы». Он распорядился подать в «номер» дорогого французского  вина  и  закуски. Малу захмелела  уже  от  первого бокала. От выпитого вина Николай Петрович  стал  болтлив чрезмерно,– причем, как это всегда бывает  у  слегка  подвыпивших  людей, они начали понимать  друг  друга  без  языка. На жуткой смеси русского, испанского и французского   граф  объяснил Малу, что он имеет желание забрать ее в Россию.

  - Ты будешь графиней, девочка!  Непременно будешь! Русской графиней, Малу! Ты  будешь  блистать на  императорских балах! А потом ты мне родишь кучу детей! Мне надо торопиться! Мне уже 40 лет, детка! Скоро я предстану с отчетом перед Богом! – со слезой в голосе говорил Резанов, обнимая  и  лаская  Малу  в  ее  нежной   женской  прелести, как  опытный знаток   Камасутры. И девушка поплыла… поплыла окончательно и бесповоротно! Уже через полчаса   после   легкой   трапезы   страстный   граф - любовник  заставил  Малу  исполнить  в  этой  убогой  тесной  каморке   заводную  бразильскую «Ламбаду»!!!! А потом… потом   они долго лежали молча, с блаженной улыбкой на устах ….  и все повторялось вновь и вновь, пока, наконец,   сытые   любовники   не  заснули  на  одной  койке  в  нежных объятиях -  отнюдь  не  праведным  сном  счастливых   морских  прелюбодеев.

    Упоенные плотским счастьем   и   вином, они  закрылись  в  каюте  на целых три дня, потеряв  счет времени, не  замечая  никого  и  ничего  вокруг. Как и предполагал  граф   Резанов, Малу  оказалась  девственницей. 40-летний Николай Петрович стал  первым мужчиной  в  жизни  этой  маленькой, беззащитной португальской  девочки. Она, конечно же, почувствовала мощь и энергию, исходящие от этого сильного русского мужчины, и, как все женщины Земли, инстинктивно  прижалась  всем  своим  нежным  существом  к  его  широкой  волосатой   груди.

   Но была одна проблема… одна очень  серьезная проблема, с которой они неизбежно столкнутся  в  уже  обозримом  будущем! Этой проблемой являлся  24-летний  испанец   Хосе  Родригес, с рождения  помолвленный  с Малу.  

   Заметив исчезновение Малу в деревне, Хосе отправился на поиски своей легкомысленной   невесты. Вскоре   следы  привели  его  на  тот  злополучный берег моря. Подлые   торговки  рыбой с большим наслаждением  и  в ярких красках  передали  ему  содержание разговора Резанова  и  Малу на рынке.  Придя на берег, Хосе   решил дожидаться  именно  здесь возвращения Малу с корабля.  Кровь  кипела  в  жилах ревнивого испанца. Он  яростно  сжимал  в  руке  испанский нож «наваха» (складной боевой нож испанских простолюдинов), бормоча проклятия  в  адрес   русского  капитана  и  этой   жестокой,  бессердечной    невесты.

   Через три дня наши счастливые любовники, наконец-то, вернулись в грубую  земную реальность. Малу  поспешно   засобиралась домой. После недолгих   поцелуев и объятий   Резанов   снарядил  шлюпку, которая  вскоре  и доставила  девушку  на  берег.

    Как только  Малу покинула  борт  корабля, утомленный  любовью  граф  с устатку «засадил»    полный  бокал  «Порто»  и   на  целые  сутки  провалился  в   цепкие  объятия  Морфея.

   Малу  быстро  шла, почти  бежала   по  лесной тропинке в сторону  большой горы. Она   буквально  парила   над землей! Поступь ее была легка и безмятежна, как у ангела. Шею  счастливой  Малу  украшали разноцветные стеклянные бусы – подарок «щедрого» графа  за  дни  и  ночи  волшебной  Любви, проведенные на корабле. Эти бусы, как и другую  дешевую бижутерию, в огромном количестве  графу  Резанову  вручили  жадные  до легкой наживы  русские купцы  для  организации  «взаимовыгодной» торговли с туземцами  во  время  кругосветной  экспедиции.

    Девушка  всецело    пребывала   во власти своих   новых,  доселе  неиспытанных  чувственных  переживаний  и   сладких девичьих  грез. Внезапно дорогу ей преградил Хосе  Родригес. Ох,  и страшен, до чего же страшен был этот  всегда  внешне   привлекательный  24-летний   испанец  в  данный   момент!  Он  был похож  на оборотня  сейчас, реально  похож: взлохмаченные волосы на голове, дьявольская  улыбка  на  устах, пот градом по лицу! Правую руку он, зачем-то,   держал за спиной.

   - Ну, здравствуй, птичка! Не хочешь ли ты мне рассказать, девочка: где ты была  эти  три  дня  и  три   ночи?

    Вот  сейчас-то   Малу     стало    по – настоящему  страшно! Так страшно, что потемнело в глазах!

   - Хосе, я виновата перед тобой, очень виновата! Прости меня, пожалуйста, но я полюбила другого мужчину!

   - Это  не  того  ли  русского  капитана?

   - Его, милый! Я не знаю, как это произошло! На меня как - будто  нашло затмение!

   - И что же, дорогая! Ты думаешь, он  возьмет  тебя  с  собой  в  Россию? Наивная девочка! Он же – богач! Он же - русский граф! Зачем ты ему нужна, рыбацкая подстилка?

   - Милый, не говори так, я прошу тебя! Это – выше моих сил!

   - Я тебе – не милый, после того, как  он  три  дня  трахал  тебя  туда, куда хотел, как  последнюю  шлюху! Мне не нужна  теперь  такая  дырявая невеста! Ты опозорила  меня  и  мой  испанский  род   на всю округу  и вовеки  веков! 

   Придя  в  бешенство от собственных слов, Хосе набросился на Малу и нанес  ей  страшный  удар  в  сердце  ножом,  буквально разрубив грудную клетку  пополам. «Что же ты наделал, милый?» - прошептала  Малу  и  тут  же испустила дух.

    Хосе  долго  еще  стоял  в  лесу  над   трупом  поверженной  им   невесты - бледный, с пустым взглядом мертвеца. Вскоре инстинкт самосохранения, все-таки,  возобладал  над ним. Внезапно созрел  и  план  побега. Он  решил бежать на лодке  с  этого  острова! Там, на материке, среди  людей  он сможет укрыться от родных  и  близких  Малу, которые, конечно же, теперь  всю  жизнь будут мстить ему! Там, на материке, он сможет, наконец, забыть  Малу  и  этот проклятый остров, которые причинили ему столько боли, принесли ему столько   страданий!

    Николай  Петрович  Резанов  за  всю  жизнь  так   ничего  и  не  узнал  об этой страшной  трагедии  на острове Санта - Катарина. Он  два дня,  безрезультатно, прождал Малу на берегу, а потом, так   и   не  дождавшись ее возвращения, даже   обрадовался  такому  неожиданному  финалу их  красивой   романтической   истории. Граф   всегда   любил  веселый  адюльтер  безо  всяких  обязательств  и  последствий!  Все   вышло так, как нельзя лучше! Как  говорится,  мавр  сделал  свое  дело, мавр  может  уходить!