На пирсе генерал остановился в раздумье. Ему очень понравился плазмолёт вивисекторов. Опытным взглядом космолётчика он тут же заметил противокометную защиту. Аппарат, сделанный по спецзаказу, выглядел не в пример убедительнее служебного транспорта ЦУП. Мощные экраны из вольфрамовой стали закрывали переднюю часть корабля, словно щёки бульдога. Вместо лобового стекла мерцали два кварцевых стёкла видеокамер.
– Хорош! – одобрительно воскликнул Зыбин.
– Шикарная вещь. Мы на нём летали с Феоктист Петровичем. Можно взять, – мгновенно предложил Бобби.
– Ключи, – потребовал генерал.
– Сейчас, мигом, у Феоктист Петровича возьму. Пусть лучше публикой займётся. Нельзя товарища Семарга с одним охранником оставлять. Никак нельзя!
Не дожидаясь приказа, Бобби исчез в бункере.
«Крупная марсианская диверсия – другого объяснения у меня нет. Но вот почему они придумали напасть на Винтаж 2000? Мстят? Мне? Вот твари узколобые. Чтоб им печёньку выгрызли гиены марсианские! Опоздали, всё равно в разных спальнях спим с Бертой. Академик им понадобился, а гражданских зачем терзать? Ещё этот хранитель придурошный. Это ведь надо так горячиться. Бам-с и всех на мыло в тазик. Тьфу ты, в позитроны. И ведь теперь не отвертишься: пообещал гадёныш. А слово нужно держать, иначе не в нём силы. А что будет если лишить слова силы? Вот то-то, что хаос полнейший и чёрная дыра с кисточкой. Нет, с двумя. Одна будет разгонять, а другая загонять. Великий Космос, дурость какая-то! Даже марсиане держат слово», – завершил свои генеральские размышления Зыбин.
Они облетели по спирали шевелящуюся рифлёными краями трубу. Опытным взглядом боевого генерала Зыбин разглядел тонкий лазерный луч, уходящий едва заметной нитью в чёрный космос из края шестерёнки. Начни она вращаться, так наверху бы образовался зелёный светящийся конус, неумолимо указывая своим концом на авторов проекта, но аномалия недвижно шелестела миллионами капель воды, словно кого-то или что-то считала.
«Может, таймер?» – мысленно предположил генерал и уже вслух спросил у Бобби:
– Таймер?
– Странная идея. Мне как-то в голову не пришла. Уж очень грандиозная штука. Это что же такое она считает?
– Вам виднее. Вы физику преподавали, кажется? – неожиданно выдал генерал, хорошо знакомый с биографией настоятеля пастафарианской церкви.
– Если людей – то отсчёт закончен. Грехи – пусть считает дальше. Значит, что-то другое, – задумчиво произнёс Бобби. И тут его осенило:
– Отвлекающий манёвр, точно! Пока мы здесь голову ломаем, они тем временем десант высаживают в другом месте.
– Кто?
– Инопланетяне, кто же ещё!
– Послушайте, прекращайте в американку играть или выброшу вон! Что-то разумное в состояние предложить?
– Да? Не получилось? Ну и ладно, – мгновенно сменил тон бывший физик: – Если учесть, что трансгулярные кольца нуждаются в энергии, то вопрос: откуда её берут? Требуется обнаружить источник. Он должен висеть где-нибудь в точке Лагранжа рядом с Землёй, чтобы не выдавать себя работой манёвренных двигателей.
– Всё-равно попахивает вторжением, иначе зачем такой маяк вешать?
– Смею предположить, что это сигнал. Необычный, конечно, но сигнал. Подождите возражать, образный, образный: “Вот что мы можем”, – они как бы говорят.
Включив увеличение, генерал обвёл пальцем зелёный лазерный луч на экране:
– А это что за фонарик? Уж очень глупо так обнаруживаться.
– Элементарно! Подсказка, не иначе! Чтобы мы их нашли.
– Надо же такое городить, когда можно просто позвонить в ЦК? Там бы им быстро объяснили с кем связались, придурки. Как вы думаете, может, гвардейский дредноут вызвать? Пусть жахнет вдоль луча, чтобы больше так не шутили?
– И чё дальше? Зачем вы меня тогда взяли с собой, если, как говорите, “жахнем”?
– Точно, и что с этими двуствольными? – быстро вспомнил Зыбин, что хотел узнать у настоятеля пастафарианской церкви.
– Если вы о Жерминаль, то зачем она вам?
– Адвокат?
– Голос разума. Мы аномалией будем заниматься или гермафродитами?
– Сам-то понимаешь, что сказал? Поначалу навязался, а теперь в советники лезешь? Я из твоей пыли пуговицу сделаю и пришью на ширинку в последний ряд, чтобы не трогать. Говори немедленно телефон этой Жерминаль?
– Конечно. Давайте так, сейчас мы выясним, откуда светит этот фонарик, а потом все ваши радости с всем удовольствием.
– Учти, Герману твои маневры могут не понравиться!
– Он мой прихожанин. Вы о чём? Наложу послушание – от макарон взорвётся!
– Ах ты, гадёныш, везде ходы сделал. Ну ничего, держи луч в фокусе. Летим искать хозяев.
Жёсткий магнитный ошейник нестерпимо резал кожу острым краем. После отлёта генерала Персефона решила действовать.
– Герман, или как вас там. Мне в туалет нужно.
– Ничего не знаю. У меня приказ. Под себя делайте.
– Насчёт меня ничего там не было сказано. Всех в угол, а с нами как, когда мы в ошейниках? Нет, ну правда. Не ставьте меня в глупое положение. Я женщина, в конце концов!
– С крыльями? Не смешите.
– Вот именно, что с крыльями. Прокляну, евнухом станете, навечно. Я не шучу!
– Ой, испугали. Ещё что-нибудь в арсенале есть? Торгуйтесь веселее!
– Экий вы привередливый. Очень хочется. Я так думать не могу.
– Теплее, но всё равно кисло.
– Расскажу генералу, как вы ходили к макароннику.
– Ерунда, он знает.
– А что не знает, то придумаю. Например, что вы тайно встречались с Марой, сотрудником ВТС. Она подтвердит, – обратилась Персефона за помощью к председателю Домкома.
– Все подпишутся. Хватит издеваться над демоном, – поспешил вступится за женщину отец Пафнутий, – тоже, почитай, тварь Космоса.
– Да мне-то что. Робот не мой. Вон его просите, – Герман кивнул на Феоктиста Петровича, который поймав одобрительный взгляд Мары немедленно достал из кармана ультразвуковой свисток.
Получив команду, секретер отключил магнитное кольцо. Потирая окарябанную шею, Персефона произвела глубокий вдох, затем резкий взмах крыльями и оказалась под потолком, откуда камнем врезалась в фигуру полного адъютанта. Не ожидавший такой резвости от недавней узницы, Герман залетел под шестиногий клавесин, где и застрял, похоронив под своим грузным телом «Микро-Узи».
– Как-то нехорошо получилось. Все-таки человек при исполнении, – заметил Семарг. – Вдруг его накажут?
– Сначала я накажу вас, обожаемый товарищ Семарг! – двинулась на хранителя со сжатыми кулачками Персефона.
– А как же музицирование? Я, кстати, хотел вам виолончель подарить и это, Сен-Санса назначил на воскресенье. Вот чудно бы получилось! Только вы обладаете необходимой страстью натуры, чтобы исполнять музыку величайшего романтика! Вы только представьте себе себя с виолончелью? А?
– Заинтриговали, но пощечину вы честно заслужили.
В бункере раздался звонкий шлепок, потом ещё один. Семарг защищаясь выставил перед собой руку:
– Подождите, разговор шёл об одной?
– Не смогла сдержаться. Что вы там говорили про обрезание, напомните?
– Экая вы неугомонная! Инцидент исчерпан. Всё, теперь всем кирдык! Слово держать нужно, или мир рухнет!
– Академика отпустите, – Персефона грозно посмотрела на адъютанта, тщётно силившегося выбраться из-под средневекового клавесина. Герман кивком головы выдал разрешение, в котором сыщик теперь не нуждался.
Попрыгав на месте после стояния навытяжку, чтобы позвонки встали на место, академик молчком выскочил на воздушный пирс, провожаемый недоумёнными взглядами ассамблеи.
1. Американка – игра в бильярд. Путанная игра, но американцам нравится.
2. Точка Лагранжа – точка равновесия между двумя астрономическими телами в космосе. Объекты договорились о нейтралитете, и не дёргают друг друга по пустякам.
––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) – указывает на вторую часть главы.
Рассказ Дождь публикуются в дзен-канале ГИПЕРПАНК
Чтобы оставить комментарий, необходимо зарегистрироваться.
