Остро заточенный болт резанул со спины, смачно хрустнув по ребрам, и застрял в перекошенном стволе хиленького дерева. Здесь все было хилым: и серый, высушенный на солнце лес, и корявые, нехотя ползущие в небо горы, и даже сам мир. А уж его обитатели и того хуже! Довели расу до полнейшей деградации из-за камешка какого-то! Не стыдно у таких воровать, глядишь — успокоятся и пару деревьев нормальных посадят. Главное, не сбавлять скорость и бежать, бежать, бежать…

Тело, такое гибкое и сильное, было жалко. Редко доставались почти целые экземпляры. Еще один снаряд вырвал скальп над правым ухом (а вот это даже обидно), хотя уж лучше голова, чем ноги. Не сбавляя скорости, тхед вовремя увела тело в сторону, град болтов бесцеремонно пролетел на уровне ее колен.

Еще несколько рывков, выверенных метаний — и окровавленная оболочка отправилась в свободный полет с высокого утеса в вяло текущую грязную реку, где ее ждала баржа Заказчика. Миг неконтролируемого падения сменился громким хрустом ломающихся костей. Умудрилась свалиться аккурат на ноги, отчего и без того разбитое тело сложилось пополам, некрасиво выпятив в небо переломанный позвоночник.

«На», — окровавленная рука, покачиваясь вместе с баржей, протянула Заказчику серый мешочек.

«Отдай…»

Свободной рукой тхед повернула остатки головы так, чтобы видеть длиннополый серый плащ, и в который раз, не сумев заглянуть под глубокий капюшон, с досадой рявкнула:

«Так разожми ладонь, твою ж налево… Или не видишь в своей шапке ничего?»

Заказчик повозился с рукой, забрал мешочек и, отступив, бросил:

«Все. Гильдия свои обязательства выполнила».

«Ну и ладушки. Покедова, папаша…»

Тело тут же обмякло, выбросив на палубу остатки крови. Высокий человек в сером плаще легко подхватил переломанную оболочку и выбросил за борт.

ЛАБОРАТОРИЯ. ВИОЛЕТТА

Обними меня. Так хочется почувствовать тепло, прижаться к тебе и забыться на время. Хочется стать незаметной и легкой, прятаться в объятиях и замирать в твоих руках. Признаться в беззащитности и с открытой душой довериться тебе. Оторваться ото всего и воспарить, окруженной теплом и заботой. Обними меня.

Так тяжело противиться собственным чувствам, вырываться из оков желаний и заставлять себя ненавидеть. Как трудно возводить неприступные стены безразличия и держать оборону. «Люблю тебя!» — кричит сердце, а с губ срывается:

— Не приближайся! Еще шаг — и я за себя не отвечаю!

— И что?

Как всегда, иронично и с усмешкой. Как же меня к нему тянет, и как же я его ненавижу!

Еще шаг — и я бросилась со всех ног к приоткрытой двери. Он, видимо, не ожидал, и мне удалось выскользнуть наружу. Пара метров — и я у задних ворот. А за ними, возможно, моя свобода! Вот уже кирпичный забор, вот железная дверь…

Что-то со свистом вышибло кирпич у меня над головой, перед глазами вспыхнул ослепительный свет, лицо осыпало мелкой крошкой. Меня словно током ударило, даже дыхание перехватило. Что это?!

Он догнал, молча схватил и с ходу, резко развернув, наотмашь ударил по лицу. В голове взорвалась дикая боль и навалилась давящая темнота.

Сознание включилось резко и болезненно. Убью, гада! Вот встану…

Оказалось, я лежу на столе в общей столовой. Никогда не замечала, что белый потолок тут с маленькими темными трещинами, как моя жизнь…

Перед глазами замаячил он, но тут же отошел.

— Так можно и голову свернуть! — строгий тон Владимира Валерьевича был обращен к Владу. — Что на тебя нашло?

— Она почти сбежала. Я не сдержался. Достала уже своими выходками!

Ого, Владик в ярости.

— Сволочь! — решила вставить свое слово я. — Скотина!

Голова гудела, на губах чувствовался привкус крови. Перевернувшись на бок, сумела свесить ноги и встать на пол. А кафель, оказывается, тоже местами треснутый…

Влад и Владимир Валерьевич напряженно наблюдали за моими попытками обрести равновесие. Пол поплыл куда-то в сторону, но я устояла, ухватившись за стол.

— Может хватит уже? — Владимир Валерьевич выражал участие. Видимо, ему мои попытки бегства казались чем-то вроде развлечений. — Все равно отсюда не сбежишь. Леточка, деточка, пора уже остепениться.

Я гордо промолчала и так же гордо, с поднятой головой, постаралась уйти.

— Виолетта, с тобой разговаривают! — раздраженный тон Влада действовал на нервы. А я еще ему верила, почти…

Ладно, сволочь такая, сам напросился. Развернувшись, шагнула в его сторону и как могла зло прошипела:

— А засуньте ваши разговоры куда подальше! Уж лучше убейте сразу, всю душу испоганили, сволочи! Шизанутая семейка…

И продолжила ковылять к выходу.

— Придется принять меры, — прозвучало за спиной очередное предупреждение.

— Удивили! — я горько усмехнулась. Что может быть хуже, чем жить в плену? Хрен редьки не слаще.

Послышались быстрые шаги, Влад встал у меня за спиной.

— Не думал, что ты настолько глупа, чтобы снова пытаться бежать. Дура!

Ну, все! Я заранее сжала кулак и резко повернулась, чтобы раз и навсегда выбить из этого гада надменность и злость. Кулак замер где-то на полпути, а меня снова пленила цепкая тьма. Очень быстро. И очень больно.

ГИЛЬДИЯ ТХЕДОВ

Просыпаться всегда было сложно, но в этот раз еще и больно. Затекли все лапы, и ребра на левом боку противно ныли.

Тхед подобрала подсохший язык и, повернувшись к Смотрящему, недовольно зыркнула голубыми глазами.

«Вообще меня не переворачивал?!» — тон угрожающим не получился, скорее вышло уныло.

«Долго ты, — ответил Смотрящий. — Я уж начал волноваться».

«А ты там был? — закряхтела тхед, пытаясь встать с мягкой подстилки, пахнувшей прелой листвой. Смотрящий тут же помог ей, подставив под передние лапы большую лохматую голову. — Твою ж налево, сидит тут, жопу греет, а я там…»

«Одну больше не пущу, — спокойно ответил Смотрящий, пропустив недовольство подопечной мимо пушистых ушей. — Тяжелая ты стала».

«Спасибо, — тхед поднялась на ноги, тряхнула белоснежной шерсткой и сменила гнев на милость, лизнув Смотрящего шершавым языком. — Старалась!»

«На выбор, — Смотрящий в ответ лизнул подопечную по уху, — или новое задание, или размножение».

«Размножение? Я?!»

Тхед выскочила из норы, не замечая, как завтрак стихийно разбежался в стороны. Кто-то спрятался в раскидистых кустах полыни, кто-то пытался утонуть в неглубокой луже.

«Я так и думал».

ЛАБОРАТОРИЯ. ВИОЛЕТТА

Непривычную темноту разогнали голоса, но я боялась пошевелиться и открыть глаза. Даже сквозь сомкнутые ресницы казалось, что мир вокруг подобен карусели.

— Ну как можно было так ударить? — яростный шепот Владимира Валерьевича раздавался где-то справа от меня. — У нее может быть сотрясение, Влад!

— Я и не думал бить, — послышалось виноватое, слева. — Отец, я не хотел… Не знаю, как так вышло…

— С мозгами у тебя не вышло! Ты же здоровый мужик, а руку поднял на… — Владимир Валерьевич осекся, но тут же продолжил: — Ты ей мог шею сломать. Тут большого ума не надо. Да что на тебя нашло?

Да, папочка реально был в гневе. Я четко ощущала его вибрации злости и негодования. Я сильный эмпат, мне это совсем не трудно. Переключилась на Влада: надо же! И впрямь, стыдно! А еще и страшно, и даже больно. Вот, душа-то у него есть. Я за нее его и полюбила, хотя он об этом не знает и знать не будет. А он меня…

— Заткнитесь уже. — Слышать и чувствовать эти семейные перепалки, было не под силу. И что удивительно, отключиться от них я не смогла. Да, Владюша, скотина, сильно же ты меня приложил.

— Лета!

Вместе с восклицанием моего имени на меня обрушилось Владово облегчение, да такое сильное, что я с трудом переключилась на собственные эмоции.

— Изыди!

— Я хотел…

— Просто уйди!

Но Влад даже не собирался покидать мою спальню. В том, что я лежу в собственной обители поняла, когда все же решилась открыть глаза.

— Нужно провести обследование, — Владимир Валерьевич присел на краешек кровати, внимательно вглядываясь в мое многострадальное лицо. — Сделаем снимки, томографию.

— Дайте анальгину и оставьте меня в покое!

— Могу сделать обезболивающий укол. Быстрее и лучше.

Хотела было гордо отказаться, но терпеть дрель в мозгу сил уже не было.

— Колите, — согласилась я, протягивая руку.

Владимир Валерьевич достал из кармана загодя припасенный шприц и изрек:

— На бок повернись. Приспусти штаны.

— Не буду.

Особого желания сверкать своими прелестями перед Владом у меня не наблюдалось. Но боль в многострадальной голове, как назло, стала нестерпимой.

— Я отвернусь, — пообещал Влад и действительно отвернулся.

Не долго думая, подставила попу под спасительный укольчик. Владимира Валерьевича я стесняться давно перестала. Еще бы, с такой работой ему не раз приходилось меня основательно «чинить».

— Отдыхай. И зови, если станет хуже.

— Идите уже, — простонала я.

И — о чудо! Оба быстренько собрались и вышли.

В голове постепенно прояснилось, но веки налились тяжестью. Спать. Сон лечит. Спать…

ГИЛЬДИЯ ТХЕДОВ

Положив голову на передние лапы, Смотрящий с умилением наблюдал, как его подопечная, пачкая пушистую, нежную на ощупь белую шерсть, заглатывает завтрак. Под сверкающим голубым глазом блестела капелька крови — он ее слижет потом, тщательно и осторожно.

«Какое тело дадут? — вдруг спросила она, сладко зевнув. — Надеюсь, все целое?»

«Личное присутствие, — ответил Страж и хохотнул, заметив, как округлились искристые глаза, и вымазанная в крови и соке мордочка медленно повернулась в его сторону. — И я буду с тобой».

«Ни че так, богатенькие Заказчики попались. Личное присутствие подавай. Кто?»

«Люди. Старый мир».

«А ты туда каким боком?»

«Сказал же, одну не пущу».

ЛАБОРАТОРИЯ. ВИОЛЕТТА

То, что Влад дежурит под дверью, я поняла сразу. Ну кто еще мог цветисто ругать меня и тут же перескакивать на монстра в пятнадцатой камере? С кем это он лясы точит? Пятнадцатая вчера была пуста. Значит, еще одного поймали. А вот фигушки я разбираться пойду! Возьму больничный, пусть сами крутятся.

Попыталась закрыться от эмоций своего мучителя — получилось с первой попытки. Отлично, с ума сходить не придется.

Дверь тихонько приоткрылась и показалась взъерошенная голова Влада. Обычный бардак в его черных густых волосах сегодня был особенно живописен.

— Стучаться научись! — посоветовала я раздраженно. — Уйди с глаз!

Игнорируя мои гневные речи, он приветственно улыбнулся и вошел.

Я изобразила самое сильное презрение, на которое только была способна, отвернулась и накрылась с головой одеялом.

— Пить хочешь? — осторожно спросил он. — Может, нужно чего?

— Мне нужно полное твое отсутствие в моей спальне. Извинения не принимаю, тебя не прощаю, найду способ прибить — прибью обязательно. Все, иди и жди мести!