«Это жизнь, она такая… Все, что произошло - тоже… Все это не хорошо и не плохо… Это жизнь», — думала Эсмеральда, сидя у самой кромки воды, снова и снова воскрешая и прокручивая в голове те события, которые случились за последние полгода. Темные, будто омут, неспешно плывущие волны Сены, накатывали и разбивались о набережную.Жизнь, та самая, в которой перемешано все, которая не щадит ни молодого, ни старого, ни бедняка, ни разряженного в шелка богача, ни ремесленника, ни уличного поэта, ни дворянина, теперь, казалось, несла ее дальше, как эти мутные воды. Жизнь сломала ее, выкорчевав всю ту наивность, остатки ребячьей глупости, надежды и радости, которые еще были живы в ней.Все те удары, которые так неожиданно посыпались на нее один за другим, Эсмеральда хоть и старалась выдержать достойно, но сил, как она сама думала, у нее все же не хватило. Что же остается? Броситься в этот грязный омут с головой и не думать больше ни о чем, тем самым погубив свою бессмертную душу, а может, просто покинуть Париж, возможно, даже саму Францию и забыть, забросить все то, что когда-то было и попытаться начать жизнь сначала?...Вдруг неожиданно налетевший порыв холодного пронизывающего ветра сорвал с Эсмеральды платок, расшитый яркими цветами и затейливыми узорами. Девушка не успела подхватить его, и он полетел вдоль набережной, все дальше и дальше, словно унося вместе с ним те самые воспоминания и события, которые оставили шрамы на ее теле, в ее сердце и душе…Последний удар колокола заставил ее оторваться от своих мыслей и прийти в себя. То звонили колокола главного собора города, возвещая конец вечерней службы — собора Парижской Богоматери.