Мы выбираем, нас выбирают,

Как это часто не совпадает!

Я за тобою следую тенью,

Я привыкаю к несовпаденью.

 

 

М. Танич

 

Катя. Я и мой кумир

        

Я учусь в седьмом классе обычной среднестатистической школы обычного среднестатистического «Мухосранска». Таких городков на карте нашей Родины – считать не пересчитать. Он, конечно, не областной центр, но и не «дярёвня». Райцентр, расположенный не так уж и далеко от «сердца области».

Здание школы старое, но ухоженное, благодаря стараниям нового директора – Альберта Сергеевича, который за два года своего директорствования развил  бурную деятельность и буквально перевернул всё с ног на голову. Он встряхнул замшелый педагогический коллектив и пробудил его ото сна. Но не подумайте, что наши учителя до этого момента постоянно спали на уроках. Директор воскресил в них угасший задор, заставив вспомнить их пионерское и комсомольское прошлое. В те времена жизнь в школе бурлила ключом, а не вяло текла, будто зарастающая камышом речушка, которая время от времени забывает, что ей надо добраться до моря.

Откуда я это знаю? Да мне прабабушка постоянно рассказывает о своём замечательном босоногом детстве, когда она была сначала октябрёнком, потом пионеркой, а затем доросла до комсомолки. Моя «пра» – ещё вполне активная и жизнерадостная старушка, а на все вопросы о самочувствии неизменно отвечает: «Не дождётесь!»

Так вот. Раньше у нас в школе не было никаких организаций, вроде пионерской или скаутской. Теперь же появился школьный Совет. В него избираются члены по одному человеку от каждого класса, начиная с восьмого. Это тоже была идея нового директора. В школе учеников не так много, поэтому у нас всего два восьмых,  два девятых и по одному – десятому и одиннадцатому классу. В итоге получается шесть человек «советников» и один президент. Его выбирали всей школой тайным голосованием. Правда, малышня не участвовала – носы ещё не доросли. Кандидатов в Совет выдвигали от каждого класса из активистов или неформальных лидеров, а в президенты мог подать заявку любой ученик, начиная с восьмого класса.

В результате президентом стал всеобщий любимец школы, капитан баскетбольной команды, почти отличник и просто обалденный парень – Ромка Бажилин, на тот момент ещё ученик девятого класса. Говорят, что он очень не хотел «выдвигаться», но ребята чуть ли не насильно приволокли его в учительскую подавать заявку и караулили под дверью, пока их кумир заполнял бланк. Сейчас Рома уже в одиннадцатом, а я – только в седьмом. И это меня очень огорчает, ведь он – объект моего тайного обожания.

А теперь обо мне. Я – Катя Петрова, девочка вполне заурядной, на мой взгляд, внешности, что бы там мама не говорила в её защиту, и заурядной успеваемости. Здесь я с мамой полностью согласна. Ничем особо не отличаюсь от основной массы моих сверстников. Не суперпопулярная, но и не изгой. В классе у меня есть подруги, но не настолько близкие, чтобы им рассказывать о своей главной тайне.

И ещё: я маленького роста и рыжая.  Как ясно солнышко. Меня мама с папой так и называют. Но это – мама с папой, а есть некоторые неугомонные, кто до сих пор дразнит «рыжей» или даже «рыжей-бесстыжей». Но я уже на это так не реагирую, как раньше. Не реву белугой и не лезу драться. Теперь просто гордо задираю курносый нос, усыпанный веснушками, и, одарив презрительным взглядом, который отточила перед зеркалом, снисходительно улыбаюсь, как будто передо мной неразумный маленький ребёнок и говорю: «Не рыжая, а солнечная». А затем отворачиваюсь и полностью игнорю, не вступая в словесную перепалку. Это меня так мама научила поступать. Спасибо ей за это огромное.

Ромка. Он высокий, спортивный, подтянутый и обаятельный. Не писаный раскрасавец, но у него приятное волевое лицо, прямые брови, причём правая немного изогнута. Это потому, что у Ромки привычка насмешливо или удивлённо заламывать бровь. Стрижка полубокс на тёмно-русых волосах. Он их часто взъерошивает, когда о чём-то задумывается. Губы обычные, но улыбка красивая. Глаза тёмно-серые с искоркой насмешки в глубине.

Вокруг Ромки всегда толпится народ. Бажилин очень открытый, часто шутит и смеётся, общаясь с ребятами и девчонками. Девчонки, да. Они вьются вокруг него стаей акул. И каждая старается проглотить свою добычу. А добыча – это Ромка. Чтоб им всем подавиться! У меня нет ни единого шанса не только понравиться ему, даже просто хотя бы обратить на себя внимание. Ведь все девицы такие эффектные, красивые и раскованные. Некоторые в открытую кокетничают и почти вешаются на нём.

А я хожу за Ромкой хвостом, но наблюдаю издалека, ухитряясь быть на переменках в тех местах, где находится он. Стараюсь не быть навязчивой и не мозолить ему глаза, как будто безмолвно вымаливая очередной мимолётный взгляд. Пусть случайно, совершенно случайно он посмотрит в мою сторону, а я сделаю вид, что даже не вижу этого. Страдаю молча, доверяя сокровенные мысли только дневнику. Лишь на его страницах я смогла признаться в своей любви. А ещё фиксирую там воспоминания о мгновениях, когда Ромкин взгляд хоть ненадолго останавливался на моей нескладной фигуре.

Однажды на перемене я стояла возле окна и писала: «Сегодня Рома смотрел на меня на две секунды дольше». Выводила буквы красивым почерком, чтобы мои воспоминания оставались не только в голове, но и легли на бумагу зримыми доказательствами произошедшего.

Неожиданно надо мной нависла фигура одного из десятиклассников, который вырвал из рук дневник и с улюлюканьем сбежал. Некоторые старшеклассники любили таким образом развлекаться, издеваясь над младшими и доводя некоторых ребят своими выходками до слёз. Я было сорвалась бежать за ним – меня не волновало, что он старше и намного сильнее. За себя я могла постоять, но тут раздался звонок. Пришлось бросить эту затею и топать в класс.

Весь урок не находила себе места от волнения, елозила на стуле, словно сидела на ёжике, даже получила замечание от учительницы. Едва дождавшись звонка на перемену, сломя голову ринулась из класса и выбежала на пришкольную территорию.

Была середина сентября. Погода радовала теплом, особенно днём, когда воздух успевал прогреться в лучах осеннего солнышка. В воздухе стоял запах подпревающей опавшей листвы и, почему-то, грибов. Этот запах ни с чем не спутаешь, но откуда грибы могли появиться на пришкольной территории? Загадка. По воздуху летели паутинки. Одна из них попала на лицо, и я смахнула её рукой.

Я направилась прямиком к скамейкам, где обычно любили тусоваться старшеклассники во время большой перемены, так как часто там видела того засранца, который нагло стырил мой дневник. Разумеется, он там был в окружении таких же великовозрастных оболтусов и, гогоча, зачитывал вслух чужие сокровенные мысли.

– Эй, слышишь, отдай мой дневник! – дерзко крикнула я, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать.

Вся кодла разом обернулась на голос. Отморозок тоже поднял глаза, оторвавшись от увлекательного чтения, но смотрел почему-то за мою спину.

И тут мимо прошёл он, Ромка. Я стояла в полном ступоре и видела, как Бажилин приблизился к ребятам и начал с ними здороваться, пожимая каждому руку. Словно в старой кинохронике, где люди двигаются какими-то рывками, а вместо звука – потрескивание и гул, который почему-то стоял у меня в ушах, я смотрела, как все начали смеяться и показывать ему дневник, тыкая в мою сторону пальцами. Но их смех я слышала будто через толщу чего-то, что заглушало все звуки, а мир вокруг поблёк и стал серым – таким, когда солнце скрывается за тяжёлыми грозовыми тучами.

Рома что-то им сказал,  забрал у парня дневник и подошёл ко мне. Он присел на корточки, чтобы сравняться в росте, посмотрел прямо в глаза и спросил, как меня зовут.

– Катя.

Мой голос был хриплый, как у старого, больного простудой ворона, потому что в горле совершенно пересохло от предыдущих переживаний.

Рома протянул дневник и вложил в дрогнувшие от его прикосновения руки.

– Не обращай внимания на этих придурков. А по поводу того, что я узнал… Прости, но твоё чувство ко мне не может быть взаимно. У нас большая разница в возрасте. Мне через несколько месяцев будет уже восемнадцать лет, а ты ещё совсем ребёнок. Но знаешь, – Ромка вдруг широко улыбнулся и хлопнул по плечу так неожиданно, что я вздрогнула, – наша разница в возрасте не помешает просто дружить. Ты согласна?

– Да, – прошептала, стараясь не утонуть в серых глазах.

Мир вдруг снова обрёл краски, запахи и звуки, а на сердце стало спокойно и радостно.

– Вот и хорошо. Если тебе понадобится моя помощь, смело обращайся. Теперь иди. Скоро звонок на урок прозвенит, а я тут воспитательную беседу пока проведу, – поднявшись с корточек, сказал Ромка и развернул меня по направлению к школе, легонько подтолкнув вперёд.

 

Руслан. Я и моё Солнце

 

– Тамилин, дай списать, – услышал знакомый голос.

Около парты стояла Катя Петрова и жалобно смотрела своими «ореховыми» глазами взглядом Кота в сапогах из «Шрека». Я молча протянул тетрадь по алгебре. Не могу ей отказать. И жалобный взгляд тут ни при чём. Просто мне очень нравится одноклассница. Очень-очень. Кажется, я влюбился.

Минут через пять она вернула тетрадь.

– Спасибо, Руслик. Ты – настоящий Чебурашка.

– Почему Чебурашка? И не называй меня Русликом. Звучит как собачья кличка, – скривился я.

– Потому, что Чебурашка – хороший друг. Классику надо знать, Руслан Батькович, – объяснила Петрова бестолковому мне.

Но тут прозвенел звонок, и Катя поспешила к своему месту.

В классе я сижу на среднем ряду за второй партой, а она – за первой партой у окна. Катя – самая маленькая в классе, а я за лето заметно вымахал, поэтому выгляжу сейчас дрищ дрищом. Да ещё очкарик. Худосочные очкарики девушкам не нравятся. Они млеют от таких, как наш школьный президент и от ему подобных – высоких и спортивных бруталов. А я – типичный «ботаник» с едва натянутым «трояком» по физре. Даже за себя постоять не могу, не говоря уже о том, чтобы кого-то защитить. Поэтому мне не светит. И не только поэтому.

У меня есть конкурент – враг, которого мне не победить. Это как раз и есть наш президент школьного Совета. Он – Эверест, а я – прыщик на ровном месте. И Катя в него влюблена. Просто по уши влюблена. Это видно по тому, как она смотрит на него, как старается оказаться там, где он находится. И ещё Катя ведёт тайный дневник. Постоянно что-то строчит в нём на переменках, стоя у окна. Я подозреваю, что пишет она именно о Бажилине. О своей неземной любви к нему. Почему я обо всём этом знаю? Да потому, что слежу за Петровой, а она ходит за моим соперником хвостом. Но сейчас не хочу думать о грустном, а буду лучше просто глядеть на неё.

Со своего места мне очень удобно смотреть на Катю. Я весь урок могу украдкой любоваться её профилем и наблюдать за сменой выражения лица. Сегодня хорошая погода, поэтому лучи солнца, запутавшиеся в золотых кудряшках, делают девочку похожей на сказочную фею.  Она и есть моя фея, моё Солнышко. Но Катя об этом даже не догадывается. Я научился не показывать чувства, чтобы не стать объектом насмешек одноклассников. Пусть лучше все считают меня тихим «ботаном». Переживу как-нибудь.

– Тамилин, ворон считаем? – услышал голос Евгении Николаевны, нашей алгебраички. – И много уже насчитал?

В классе раздался сдержанный смех. У нашей Евгеши не забалуешь. Дисциплина у неё железная в любом классе, и даже самые отъявленные шалопаи на её уроках сидят, чуть ли не сложив перед собой руки на парте, как первоклашки.

Я отвёл взгляд от окна и сосредоточился на уроке, хотя Евгения Николаевна ко мне относится вполне терпимо. Когда ученик знает её предмет, то к нему у Евгеши уже совсем другое отношение. Не такое, как к тем, кто этого знания не имеет.

После урока Катя вышла в коридор, чтобы снова шпионить за своим кумиром, а меня отвлекли пацаны, втянув в спор о футболе. Я в классе типа эксперт, теоретик футбола. Держу в голове кучу информации о ведущих командах как наших, так и зарубежных. Ребята уважают меня, пожалуй, только за это. Но гонять по полю мячик самому – это не моё.

После звонка на урок в класс быстрым шагом вошла Катя, успев заскочить прямо перед носом училки по истории, которая всегда была до дотошности пунктуальной и заходила в класс со звонком, не желая терять ни секунды от урока. Видимо, кто-то отвлёк её на минуточку по дороге. Я посмотрел на своё Солнышко и понял, что с ней что-то произошло. Что-то очень плохое.

Весь урок Катя беспокойно крутилась на стуле, грызла ноготь на большом пальце руки и получила два устных замечания от Лидии Михайловны за поведение. Наконец учительница потребовала у Кати дневник и влепила уже письменное. Но, кажется, это её не сильно расстроило. Куда уж сильнее, чем есть?

Как только прозвенел звонок с урока, и учительница вышла, Катя вихрем сорвалась с места и выскочила вон из класса. Я, обеспокоенный, выбежал следом, но её уже и след простыл. Пока метался, пытаясь найти Катю, прошло некоторое время. Совершенно случайно посмотрел в окно, которое выходило на пришкольную территорию не со стороны стадиона, а где стояли скамейки и росли деревья. Во время большой перемены там обычно кучковались старшеклассники, прячась за деревьями от учителей и покуривая втихорца.

Увидев, что Катя решительным шагом направляется к ним, я рванул к ближайшей лестнице, чтобы её догнать. О себе не думал. Мне было наплевать, как буду выглядеть и смогу ли вообще противостоять сразу нескольким старшеклассникам. Мозги отключились и перестали мыслить разумно. Мною руководили инстинкты, вопящие, что дорогому человеку угрожает реальная опасность. Ведь те пацаны были отмороженными на всю голову и могли поднять руку даже на девочку.

На втором этаже я с замирающим сердцем глянул в окно, чтобы убедиться, что страшное ещё не успело произойти, и чуть не пробил стекло лбом, стараясь лучше рассмотреть происходящее. Катя стояла недалеко от сгрудившихся старшеклассников, а к ней подходил Бажилин. Он присел возле неё на корточки и протянул Кате какой-то предмет, похожий на… её дневник? Затем хлопнул по плечу и встал, развернув девочку от себя и легонько подтолкнув в сторону школы. Сам Бажилин подошёл к кучке отморозков и что-то стал им втолковывать, а Катя, прижав своё сокровище к груди, быстрым шагом возвращалась назад. Я облегчённо вздохнул и поплёлся обратно в класс, медленно переставляя ноги по ступенькам лестницы.

Катя вошла, сияя новогодней ёлкой. На её лице была блаженная улыбка, а мысли витали где-то в иной Галактике. В руках она держала драгоценный дневник. Убедившись, что с моим Солнышком всё в порядке, я, повинуясь зову мочевого пузыря, снова выскочил из класса, чтобы успеть сходить в туалет до начала урока. Во всей этой кутерьме совсем забыл о себе любимом.

До звонка оставалась всего минута. Большая перемена не резиновая, поэтому я резвым козликом поскакал в сортир и с размаху налетел на выходившего оттуда Бажилина.