2101 год.

Луиза Кротова, дочь российского алмазного магната, лениво потягивается на большой деревянной кровати, инкрустированной разноцветными кристаллами и застланной белоснежными простынями. Она проснулась на удивление свежей, словно и не было затянувшейся до поздней ночи тематической вечеринки с друзьями, проходившей под экстравагантным девизом: «Лучше поцелуй юноши, чем болезнь живота».

Луизе немногим более двадцати пяти, она трансгендер с пышными формами, зазывной улыбкой и томным взглядом на лице. Из-за природной медлительности и приобретенной лености, многие из окружения считают её девушкой глупой. Живёт она с родителями и прислугой в шикарном замке пригорода Санкт-Петербурга. Её жизненное кредо — быть всегда на высоте и провести жизнь в роскоши за папины деньги, при этом работа в её планах не значилась до вчерашнего дня.

На журнальном столике в неистовой пляске вибрирует экстрамодный мобильник последней модели.  Луиза, зевнув, отдаёт команду электронному распорядителю.

  — Боби, включи голо.

Перед кроватью, на уровне глаз, появляется голографическое изображение её подруги Кэт, смуглой красавицы такого же возраста.

— Привет, Луиз-маркиз, — слышится её воркующий голос. — Как твои дела? Готовишься к собеседованию в «ТрансГелио?

— Готовлюсь, поэтому пораньше сегодня встала, — нужно войти в образ, да и носик успеть припудрить... Отец вчера достал меня окончательно с работой. Он хочет, чтобы я устроилась на работу в компанию его друга, занимающегося добычей «Гелия-3» на Луне, — недовольно фыркает носом Луиза.

— А зачем только ему это нужно, ведь у вас и так денег навалом. А может у вас последний мешок денег остался? — с иронией говорит Кэт.

— Он хочет сделать из меня нормального человека.

— А сейчас ты разве не человек?

— Человек, но переделанный… И это отца бесит, он никак не может простить мне гендерную переделку в период учёбы во Франции.

— Хм. Мои предки давно смирились с этим… И кем ты там будешь?

— Секретарем-референтом… Буду теперь, подруга, звездить на Луне. Секретарь-референт — эта должность для обаятельной девушки, такой как я, — хихикает Луиза. — А знаешь, подруга, в чём главный прикол? — продолжает она.

— В чём?

— А в том, что все свои девичьи прелести мне придется оставить на Земле до своего возвращения с Луны.

— Хм. Как это возможно? — вновь хмыкает в трубку Кэт.

— Ты не поверишь, но у меня самой вчера от этой новости челюсть отпала.

— Скажи, Луиза, а где эта колония находится? Луна ведь большая…

— На МИКе.

— Что это за хрень такая?  Про МКС слышала, она над нами летает, а это что такое?

— Это Международная Инопланетная Колония, которую основали более пятидесяти лет тому назад Россия, США и Китай. Америка позже сдулась, ушла в отрыв… Сейчас там только мы и китайцы. Расположена колония, как мне сказал отец, на Южном полюсе Луны, в каком-то глубоком кратере. Так вот, на МИКе биопринтеры напечатают для меня новую телесную оболочку, куда затем переместят с Земли мой энергетический разум.

— Твою душу чоли переместят?

— Вроде того…

— И на чём она туда полетит? На ракете или космическом корабле?

— Отец говорит, что на специальной виртуальной шлюпке для перевозки энергетического компонента.

— А душа не протухнет за время полёта на Луну? — смеется Кэт.

Луиза тоже вторит ей задорным смехом.

— Я спросила отца об этом. Он сказал, что перемещение моего энергетического разума займёт менее секунды. Это как телепортация, только круче. Таким способом были перемещены все сотрудники компании, которые ныне там работают… Кстати, мою земную плоть, которую я оставлю на Земле в специальном контейнере, основательно подремонтируют: избавят от аллергии, взрастят пару новых зубов, сделают меньше ступни ног, ну и ещё кое-что по мелочи… Всё это мне пойдёт бонусом, платить не надо.

— Ступни ног поменьше — это здорово! Я тоже такие хочу, мой сорок третий меня достал… Переговори с отцом, пусть он составит и мне протеже. Нам вдвоём на Луне будет веселее... Кстати, что эта за штука «Гелий-3»?

— Это такой вид топлива. На Земле его добывают всего лишь несколько килограмм, а на Луне его много, и он значительно дороже, чем уран.

— Ааа, — протягивает Кэт, — значит, бабки там будут платить хорошие. Мне это лично в кайф, — пищит она довольным голосом.

— Окей, я обязательно переговорю с отцом насчёт тебя. А сейчас буду собираться на смотрины. Вот только ума не приложу, что мне надеть…

— Удачи тебе! И не давай себя лапать, лапонька! Береги свои уникальные биопласты. У работяг те ещё лапища! Порвут в порыве неистовой страсти! — залилась смехом Кэт.

— Не тревожься за меня, Кэт. Я знаю, как посягателей на моё добро оставить без сладкого. — Хотя…, делает она паузу, — куда я денусь, если я разденусь…

— И ещё, подруга, — спохватывается Кэт, прерывая смех, — забыла сказать тебе важное, поезжай в компанию в верхнем эшелоне, наземный эшелон по твоему маршруту закрыт из-за каких-то масштабных работ.

— Спасибо, подруга. Я так и сделаю, мне вообще-то нравится езда в верхнем эшелоне. Сидишь в крылатом рекупере на мягком диванчике в уютном и прозрачном салоне и смотришь на всех сверху вниз с высоты птичьего полета. Там, внизу, обыкновенные машины кажутся мелкими букашками… Красота! Жаль, что «Небесная кампания» открыла этот эшелон в городе только для своих летучих рекуперов.