Тут к Косталевскому подошел какой-то господин в черном плаще и в цилиндре и тихо пробормотал сквозь зубы:

- Гроб в могилу не влезет.

- Что, что, - переспросил Косталевский, уже погруженный в приятные мысли о поминках, на которых обещали выставить севрюжину с хреном. - Какой гроб?

- Наш, - ответил господин в плаще. - Я померял шагами могилу. Узка и весьма неглубока. А ведь пять рублей за нее плачено.

"Вот же сволочной народ", - подумал секунд-поручик глядя в сторону стоящих поодаль могильщиков. - "И тут нагреть хотят. Вот жил этот коллежский регистратор тихо и незаметно для окружающих всю свою жизнь. Даже семьи не заимел. Только что бумаги с места на место перекладывал. А как помер, так и стал неприятности приносить благородным людям. Господи, поскорей бы все это закончилось и можно было бы выпить водки".

Мыль о водке приободрила Косталевского, и он пошел к могильщикам. Там что-то долго им говорил, убеждал. Те не соглашались. Но когда Косталевский дал, весьма легонько, одному в зубы, полезли докапывать могилу.