Красная Шапочка: что было потом

  • Красная Шапочка: что было потом | Наталья Анзигитова

    Наталья Анзигитова Красная Шапочка: что было потом

    Приобрести произведение напрямую у автора на Цифровой Витрине. Скачать бесплатно.

Электронная книга
  Аннотация     
 145
Добавить в Избранное


С этой девочкой случилась известная всем история – ее чуть не съел волк. Но страшный случай может стать первым звеном в цепочке событий, которые изменят жизнь самым чудесным образом. Кстати, чудес не бывает. Есть законы природы, которых мы пока еще не знаем. Или уже забыли…

Доступно:
DOC
Вы приобретаете произведение напрямую у автора. Без наценок и комиссий магазина. Подробнее...
Инквизитор. Башмаки на флагах
150 ₽
Эн Ки. Инкубатор душ.
98 ₽
Новый вирус
490 ₽
Экзорцизм. Тактика боя.
89 ₽

Какие эмоции у вас вызвало это произведение?


Улыбка
0
Огорчение
0
Палец вверх
0
Палец вниз
0
Аплодирую
0
Рука лицо
0



Читать бесплатно «Красная Шапочка: что было потом» ознакомительный фрагмент книги


Красная Шапочка: что было потом


История с волком, который забрался в дом моей бабушки, в свое время наделала много шума. Ее много раз пересказывали и при этом, как водится, одни детали забывались, другие добавлялись. В итоге сюжет оброс подробностями, которых, на самом деле, не было. Но не в этом суть. Дело в том, что приход дровосека, который, по словам одних волка прогнал, а, по словам других… нет, даже повторять не хочу. В общем, это был не конец, а только начало истории.

 

Глава I.  Волки

Я часто вспоминаю тот день так ясно, словно это было вчера. Хотя нет, не совсем так. Волк, приход дровосека - это будто во сне. Да и видела я не все. К счастью. Но потом… потом помню все в мельчайших деталях. Бабушка обнимала меня, прижимала к себе и все спрашивала, цела ли я. Я твердила, что цела, а она спрашивала снова и снова. Дровосек усадил ее в кресло и пытался успокоить, повторял, что все обошлось, все позади. Потом он попросил меня дать бабушке воды. И тут она как-то сразу пришла в себя и сказала, что воды не надо, а давайте лучше все вместе выпьем чаю.  Моя бабушка, к слову, умеет готовить потрясающий чай с лесными травами, душистый, вкусный и наверняка очень полезный. Но от чая дровосек отказался, сказал, что сегодня никак не получится, надо спешить домой. Он обещал жене вернуться засветло, и не хотел, чтобы она волновалась, если он задержится.  Тогда я завернула ему с собой половину того пирога, который принесла бабушке. Надо сказать, что моя мама – большая мастерица печь пироги с брусникой. Напоследок бабушка взяла с дровосека слово, что он обязательно заглянет к ней на чай, когда у него будет время, и он  ушел,  пожелав, чтобы ничего плохого с нами больше не случилось. Да уж, хотелось бы надеяться!

Чай с пирогом мы с бабушкой пили уже вдвоем. Вот сидим, разговариваем, обсуждаем случившееся, а мне то и дело слышится то ли скрип, то ли писк – какой-то такой жалобный звук. Я у бабушки спрашиваю, что бы это могло быть, а она мне:

- Не обращай внимания, внученька,  это, верно, ставни скрипят на ветру.

Я выглянула в окно. Солнце клонилось к западу. Я очень люблю это время. От косых лучей  стволы сосен светятся теплым светом, как морской камень янтарь, который можно найти на берегу нашего моря. И на душе становится тепло, спокойно и, в то же время, торжественно.

Так вот, выглянула я в окно. Сосны стояли, не шелохнувшись.

- Нет, бабушка, - говорю, - это не ветер. Ветра нет совсем.  Это… как будто кто-то плачет снаружи.

Старенькая моя бабушка туговата на ухо и, как ни прислушивалась, так ничего и не услышала. Она пыталась меня уверить, что я сегодня просто переволновалась, вот мне и мерещится. Но услышанный тоскливый звук все-таки не давал мне покоя. Я продолжала прислушиваться. И вот звук повторился. Бабушка в этот момент рассказывала, как когда-то, собирая травы, она встретила в лесу молодого волка.

- Извини, бабушка, я на минуточку!

Я вскочила из-за стола и выскользнула за дверь. Так и есть! Перед крыльцом скулил маленький щенок.

- Откуда ты тут взялся, песик? – спросила я.

- Я не песик, я – волчонок, - отозвался он.

- Ой! – под впечатлением событий дня я слегка испугалась и схватилась за дверную ручку, чтобы заскочить обратно в дом. – Тут, наверно, твои родители недалеко, я, пожалуй, лучше пойду.

- У меня нет родителей, я сирота, - пискнул волчонок.

- А что с ними случилось? – спросила я, все еще держась за дверь.

- Их убили охотники, и маму, и папу, - ответил волчонок и заплакал.

Я непроизвольно отпустила дверную ручку,  сделала шаг навстречу зверёнышу и  сочувственно спросила:

- А братья и сестры  у тебя есть?

 - Их всех тоже убили! – взвизгнул волчонок и заплакал еще сильнее.

У меня сжалось сердце. Я спустилась с крыльца, села на корточки и погладила маленькую лобастую голову.

- Так у тебя, что же, вообще никого нет? Как же ты живешь один, такой маленький?

- У меня есть дедушка. Но сейчас он умирает. Если умрет, мне тоже не выжить в лесу одному. Пожалуйста, я очень тебя прошу, помоги ему, он очень добрый и хороший! – скулил волчонок.

- Но что же я могу сделать? – растерялась я.

- Ты – Человек, а Человек может все! Нам не на кого рассчитывать, кроме тебя! Спаси нас! – отчаянно завопил волчонок.

- Ну, хорошо… я что-нибудь придумаю, - нерешительно проговорила я. - Где он?

Те, кому я рассказывала эту историю, всегда спрашивали, как мы разговаривали. Волчонок мог говорить по-человечески или я владею языком зверей? В общем, ни то, ни другое. Каждый говорил на своем языке, но мы понимали друг друга.

На самом деле, в этом  нет никакой мистики. Если у вас дома есть собака или кошка, вы понимаете, когда она просит есть или гулять, когда сердится, боится или обижается. Наверняка вы замечали, что и она понимает то, что вы ей говорите. Правда, порой хитрит, делая вид, что не понимает, если не хочет слушаться. Скажу больше: ваши звери понимают, практически, все.  Потому что улавливают мысли, чувства, настроения. Люди тоже так могут, но отвыкли, поскольку в обычной жизни общаются только словами. Но если правильно настроиться, можно и без слов все понимать. Я потом расскажу, как ездила на Север. Там  почти все местные охотники по волчьему вою могут узнать, где находятся олени, сколько их и в какую сторону идут. Тут главное захотеть - кто хочет, тот поймет.  Я, например, зверей хорошо понимаю.

Ну так вот, про волчонка. Далеко идти нам не пришлось. Завернув за угол дома, я увидела огромного волка… того самого!  Волк лежал, прикрыв глаза, и тяжело дышал, на боку у него была большая рана. Волчонок подбежал к дедушке и, поскуливая,  стал лизать его морду, но тот не реагировал. Тогда волчонок бросился ко мне и стал дергать  за платье, вопя:

- Помоги! Ну, пожалуйста, помоги ему! Прошу тебя, Человек! Ты же обещала! Сделай что-нибудь! Спаси нас! У нас никого нет, кроме тебя, Человек!

- Так, тихо, не шуми! – велела я, - Ему нужен покой. Побудь с ним, но не тормоши. Просто разговаривай, проси его не уходить, не оставлять тебя одного. Я скоро вернусь. Понял?

- Понял, - всхлипнул волчонок.

Я бегом вернулась в дом, но на пороге сообразила, что нельзя пугать бабушку, и постаралась войти в комнату спокойно.

- Что ты ищешь, деточка? – спросила бабушка, когда я прямиком направилась к полке с принадлежностями для рукоделия.

- Бабушка, а помнишь, ты учила меня вышивать гладью? – начала я издалека.

- Конечно, солнышко, у тебя неплохо получалось. Я всем с гордостью показываю вышитую тобой подушку, которую ты подарила мне на именины. Но почему ты вспомнила о вышивании именно сегодня? - улыбнулась бабушка. – Уж не волка ли ты решила вышить?

Она засмеялась своей шутке. А я в растерянности опустила руки. Но уже через секунду поняла, что надо говорить правду – это всегда лучше.

- Не вышивать, а шить.

- Ну, волка так волка, - продолжала смеяться бабушка, полагая, что в качестве разрядки после пережитого я решила сшить мягкую игрушку. – Какие нитки тебе понадобятся? Серые, наверно.

- Это неважно. Главное, крепкие. Мне  нужны самые крепкие шелковые нитки, бабушка. Помоги, пожалуйста, выбрать, - и я поставила перед ней шкатулку.

От моего срывающегося голоса бабушка перестала смеяться.

- Что такое, Красная Шапочка? У нас ЕЩЕ что-то случилось?

Тогда я набрала полную грудь  воздуха и заговорила:

- Бабушка, дело в том, что там, - я указала на восточную стену дома, - лежит волк. Тот самый. Он умирает, и если мы ему не поможем, умрет совсем. Я хочу зашить его рану и попытаться его вылечить!

- Господи, внученька, что ты такое говоришь!? – всплеснула руками бабушка. – Лечить волка, который собирался нас съесть! Умрет и поделом ему!

Я перевела дух:

- Бабушка, я очень тебя люблю, но не могу согласиться. Волк, конечно, виноват. Но он… не виноват – он же волк!

- Ну и что же, что волк! – возмутилась бабушка. – Раз он волк, надо охотиться в лесу, на кого надо, а людей трогать нельзя!

- А может, он старый! Может, он не может догнать оленя! – настаивала я.  – Ты же сама мне рассказывала, как много лет назад встретила в лесу молодого волка, и он тебя не тронул, а проводил до дому, потому что уже темнело, и было страшно. Может, это тот самый волк, а ты не хочешь ему помочь!

- Ну знаешь, дитя мое, - вконец рассердилась бабушка, - не ожидала я от тебя такого! Не может быть обстоятельств, оправдывающих этого волка! Он должен быть наказан!

- Но он уже наказан, бабушка! Давай не дадим ему умереть. Тогда он расскажет другим волкам, что людей трогать нельзя, потому что, когда помощи ждать неоткуда, помочь может только человек. Бабушка, ведь ты сама учила меня, что прощение выше справедливости!

Бабушка ничего не ответила, и я поняла, что веду себя неправильно. Нельзя резко разговаривать со старенькой бабушкой, которая очень любит свою внучку, даже когда не понимает ее. Нельзя обижать своих родных, ни словом, ни делом, потому что ближе и дороже их нет никого на свете. Ведь именно из любви ко мне, своей внучке, бабушка никак не может простить волка. Но всегда можно договориться по-хорошему. Всегда!

Я подошла к бабушке, обняла ее и поцеловала.

- Прости меня, бабушка! Я неправильно выразилась и рассердила тебя. Я не хотела, просто разволновалась и сказала как-то не так.

- Ну, то-то! – смягчилась бабушка.

Тогда я открыла дверь и крикнула наружу:

- Эй, внучок, ну-ка бегом сюда!

Коготки маленьких лапок простучали по крыльцу, и в дверном проеме показался волчонок.

- Проси бабушку! – шепнула я.

 И он понял. На брюшке прополз от двери до стола, положил мордочку на бабушкин тапок и завилял хвостиком, заглядывая ей в глаза.

- Это еще что такое? – удивилась бабушка.

И тогда я обратилась к ней с такими словами:

- Я – твоя внучка, а этот звереныш – внук раненного волка. Но у меня, кроме тебя, есть родители и сестра, а у него нет никого, кроме дедушки. Охотники убили его маму, папу, братьев и сестер. Умрет дедушка – погибнет и он. Прошу тебя, давай пожалеем тяжело раненного старика, который уже никому не может причинить вреда. И спасем этого малыша.

В глазах у бабушки блеснули слезы.

- Оказывается, у тебя по-настоящему доброе сердце, девочка моя, - растроганно сказала она. – Ты растешь хорошим человеком. Я могу гордиться тобой! Вот тебе самая крепкая шелковая нитка и самая острая иголка с позолоченным  кончиком. Зашей рану старому волку, а я пока приготовлю настои целебных трав: один будешь давать ему пить, а вторым промывать рану. Авось, вылечим! Как ты думаешь, этот кутёнок будет есть пирог с брусникой?

- Не знаю, надо попробовать, - засмеялась я и побежала к старому волку.

Я зашила его рану, наложила повязку, смоченную отваром целебных трав, а другим отваром напоила зверя из чайника, вставив носик ему в пасть. Потом соорудила над волком шалаш из жердей и накрыла ветками, которые мне натаскал наевшийся пирога волчонок.

Когда мы закончили, было уже совсем темно. Я вдруг почувствовала, как устала за этот длинный и тяжелый день, с трудом добралась до постели и моментально уснула рядом с бабушкой.

А волчонок лег спать в шалаше, прижавшись спинкой к спине дедушки. Засыпая, он чувствовал, как постепенно выравнивается дыхание старого волка. Теперь дедушка уже не умирал, а просто крепко спал.

Ночь прошла спокойно. Только под утро мне приснилось, что кто-то скулит и скребется в дверь. А потом оказалось, что это не сон. Я неохотно вылезла из-под теплого одеяла и выглянула наружу. В комнату тут же просунулась мохнатая мордашка.

- Дедушка хочет пить, дай ему пить, Человек! – запищал волчонок.

- Во-первых, с добрым утром! Во-вторых, надо говорить «дай, пожалуйста» - сонно пробурчала я.

- А я и говорю: утро, пожалуйста, дай доброго питья!

- С тобой не знаешь, сердиться или смеяться! Подожди на улице, а то бабушку разбудим.

- Уже разбудили, - раздался бабушкин голос. – Дай волку выпить остатки отвара, внученька. А я сейчас встану и приготовлю свежий.

Волк еще не мог говорить, но глаза его были открыты. Он сам выпил отвар и лизнул мне руку. Волчонок скакал вокруг, заглядывая в глаза то мне, то дедушке и возбужденно поскуливал. Напившись, старый волк снова уснул. Волчонок попытался было его растолкать, но я не позволила:

- Не буди, пусть спит побольше, так к нему быстрее вернутся силы. Стереги его сон, а мне надо домой. Надеюсь, мама догадалась, что я осталась ночевать у бабушки, но вдруг все-таки волнуется. Я ее успокою и вернусь. Жди.

- Нет, Человек, я тебя провожу. А дедушка пусть пока спит. Ты нам помогаешь, и я буду тебе помогать. Я буду защищать тебя в лесу! - заявил волчонок.

- Ну, спасибо, защитник! – сказала я, пряча улыбку. – Тогда пошли.

- А завтракать?! – ахнула бабушка, выглянувшая на крыльцо.

- Боюсь, мама там беспокоится. Дома позавтракаю. А к обеду буду опять здесь.

Я поцеловала бабушку и побежала в родную деревню по самой кратчайшей тропинке. Волчонок еле успевал за мной на своих пока коротеньких ножках, но при этом не умолкал ни на минуту:

- Спасибо, тебе, Человек! Ты нас спасла, Человек! Мы никогда не забудем этого, Человек! Мы с дедушкой отблагодарим тебя, Человек!

- Пусть сначала дедушка поправится! – отозвалась я. – И, пожалуйста, перестань называть меня «человек»!

- Но ведь ты – человек!

- Ну, да, человек. Но у меня есть имя. У всех должно быть имя. Вот тебя как зовут?

- Люпин.

- Как?! Что за странное имя! Так называется цветок у нас в палисаднике. Почему тебя назвали как цветок?

- Какой еще цветок?! – возмутился волчонок. – Я – волк! Я – хищник, а не цветок!

- Ладно, не кипятись, хищник. А дедушку как зовут?

- Дедушка.

- Нет, это не имя, а степень родства. Вот мою бабушку зовут Берта, а я называю ее «бабушка», потому что мне она приходится бабушкой. И она меня часто называет не по имени, а внученькой. Понятно? А как зовут твоего дедушку?

- Тогда не знаю. Я был совсем маленький, когда не стало всех моих родных. А после больше некому было называть дедушку по имени, - вздохнул Люпин. – Для меня он просто дедушка.

Мне снова стало жалко волчонка, и я остановилась, чтобы погладить его.

- А у тебя тоже есть имя? – поинтересовался Люпин, ободренный лаской.

- Даже два! – засмеялась я. – Точнее одно имя и одно прозвище, которое стало тоже почти именем. При рождении меня назвали Мартой. Потому что я в марте родилась. Ты знаешь, что такое март? Это… как бы тебе объяснить… ну, в общем, это время, когда весна начинается. Знаешь, что такое весна?  Тоже нет? Волчата появляются на свет как раз в это время, в марте. Теперь понятно?

- Понятно! – восторженно пискнул Люпин. – Но раз мы с тобой родились вместе, значит, ты – моя сестра!

- В общем, не совсем так. Но что-то в твоих словах есть, - улыбнулась я.

- Есть, конечно, есть! – воодушевился Люпин. - Пожалуйста, давай ты будешь моей сестрой! Ну, раз других у меня все равно нет, может, хоть ты согласишься?

Он сел на хвост и с надеждой заглянул  мне в глаза. И смешно и трогательно!

- Ладно. Сестра так сестра, - согласилась я.

- А твое второе имя? Ты сказала, что у тебя их два, - продолжал любопытствовать Люпин.

- Мое второе имя – Красная Шапочка. Почти все меня так и зовут. Как-то раз мама сшила мне красную шапочку. Она мне очень понравилась,  и я носила ее, почти не снимая. Вот за это меня так и прозвали. Эта шапочка, - я похлопала себя по голове, - уже третья. Первая стала мне мала, а вторая утонула, когда папа брал меня на море ловить рыбу. Подул ветер, она и улетела. Мама сшила новую. Говорят, она мне идет. Как ты думаешь?

- Куда идет? – удивился Люпин.

- Неважно, просто так говорят.

Люпин наморщил мохнатый лобик, пытаясь сообразить, куда идет шапочка. Это ему не удалось.

- Я буду звать тебя Мартой, - решил он, –  потому что это имя делает тебя моей сестрой. Ну, хотя бы отчасти.

- Кстати, моя фамилия Вольф, что означает «волк».

- Что такое фамилия?

Люпин навострил ушки и склонил голову на бок, сосредоточенно ожидая ответа.

- Это имя нашего рода.

- Ура! – завопил Люпин. – Моя сестра из рода волков! У меня самая настоящая сестра!

Так за разговорами мы путь и скоротали.

- Ну, все, - объявил Люпин, когда мы вышли из леса, - дальше я не пойду. Там у вас собаки. Побегу обратно к дедушке. Мы с ним будем тебя очень ждать.

 Мама была дома. Она не особенно беспокоилась – я и раньше частенько оставалась у бабушки ночевать. Мама сама говорила, что лучше переночевать у бабушки, чем идти через лес в темноте. За завтраком мы обсудили последние новости. Я рассказала о здоровье бабушки. А мама сообщила вот что:

- Ты, дочка, помнишь Мартина? Вы с ним все время вместе играли, когда были маленькие.

- Помню, конечно. Я очень скучала, когда он уехал.

- Да, его родители уезжали и он вместе с ними. Но недавно они вернулись. Правда, не в нашу деревню. Они поселились в городе на берегу моря в часе езды отсюда. Отец Мартина организовал рыболовную артель и пригласил на работу твоего папу. Мы с папой  решили тоже переехать на побережье.

Я слушала, открыв рот.

- Вот это новость!

И тут же спохватилась:

- А как же бабушка?

- Вот  это я и хочу с тобой обсудить, - озабоченно заговорила мама. – Нам нужно купить в городе дом и обустроиться на новом месте, а здешний дом продать. После этого мы сможем забрать бабушку к себе и жить все вместе. Но все это потребует времени, и я хочу попросить тебя пока пожить у бабушки, чтобы не оставлять ее одну. Ты согласна?

- Я-то согласна, а вот согласится ли на переезд бабушка? – усомнилась я.

- Попробуем ее уговорить. Она уже старенькая и одной ей будет трудновато. Кстати, я слышала от соседей, что в какой-то из ближайших деревень волк забрался в дом и напал на его обитателей. А бабушкин-то дом стоит прямо на опушке леса, - мама сокрушенно покачала головой. - К счастью, мимо проходил охотник, который убил волка, - добавила она.

- Не убил, а ранил, - уточнила я.

- Ну и охотники пошли! – возмутилась мама. – Раненный зверь опасен! Его обязательно надо найти по следам и добить. Вот папа вернется, надо ему сказать, чтобы собрал людей и…  Подожди, а ты-то откуда об этом знаешь?

- … и не охотник, а дровосек!

Все остальное, естественно, тоже пришлось рассказать. Как и бабушка, мама поначалу и слышать не хотела о моем намерении  помочь зверям.  Но мало-помалу смягчилась, особенно, когда узнала, что бабушка сама готовила волку целебные отвары. В общем, через час я снова бежала по лесной тропинке к бабушке.  С собой я  несла большую крынку молока, чтобы сварить волку кашу. Ведь питаться твердой пищей он пока не мог.

В итоге три дня эту кашу ели все: и волк с волчонком, и мы с бабушкой. Потом она, наконец, кончилась, успев изрядно всем надоесть. Бабушке и себе я сварила суп из грибов, которые собрала на опушке. Вообще, в наших краях грибы не едят. Но моя бабушка хорошо разбирается во всем, что растет в лесу. Она-то и показала мне съедобные грибы. Суп и жаркое с ними получаются очень даже вкусными. Но мы об этом стараемся особенно не рассказывать, потому что некоторые считают, что грибы едят только ведьмы. Бабушка говорит, что лишние неприятности нам ни к чему, лучше помалкивать.  Ну так вот, нам я суп сварила, а как быть с волками? Я как раз размышляла над этим вопросом, когда в дверь постучали. На пороге стоял парень с кожаным мешком в руках. Рослый, плечистый, вроде, я его где-то видела раньше. В ответ на мой вопросительный взгляд он широко улыбнулся:

- Марта! Ты меня не узнаешь, что ли?

- Мартин?! – я непроизвольно прижала ладони к щекам. – Это ты… такой… стал?!

- Какой?

- Ну вот… такой… Был мальчиком, а теперь вон какой… взрослый!

- Так и ты тоже почти невеста! – засмеялся Мартин.

Я опустила глаза и, чтобы скрыть смущение, затараторила:

- Ну, заходи, что же ты стоишь. Ты, наверное, проголодался с дороги? Сейчас я тебя покормлю. Бабушка, Мартин пришел! Помнишь Мартина?

- Конечно, внученька, еще бы не помнить, вы ведь с ним раньше неразлучны были. Помню, как ты плакала, когда он уехал.

Тут я вконец смутилась, а Мартин, вежливо поздоровался с бабушкой и спросил о ее здоровье. Потом повернулся ко мне:

- Я тут принес вам с бабушкой рыбы и еще рыбьи головы, хвосты и потроха. Тетушка Анна, твоя мама, сказала, ты  волка лечишь. Рыбный бульон хорошо восстанавливает силы, свари ему.

- Мартин, какой же ты молодец! – обрадовалась я. - Это как раз то, что нужно!

Мартин развел огонь в летнем очаге на улице, принес воды, и вскоре в большом котле уже булькало аппетитное (надеюсь) варево для волков. Хотя, запашок был, скажу я вам… хорошо, что не в доме стали готовить. Потом я налила суп в тазик и отнесла в лес, теперь волки были там, в ближайшей лощине. Как только Старый волк смог передвигаться, он, с моей помощью, перебрался туда. Это было правильным решением, оставаться в деревне,

пусть даже с самого краю, не лучшая идея для волков.

Когда звери были накормлены, люди тоже сели обедать. За столом Мартин расспрашивал о волках.  Он их не видел, корм я относила одна, поскольку Старый волк сторонился людей, и я не хотела его волновать. Рассказывая про волчонка, я упомянула его «цветочное» имя.

- Представляешь, его зовут Люпин. Это ведь такой цветок, растение. Странно, что так волчонка назвали, правда?

- Ничего странного, - неожиданно сказала бабушка. - Второе название этого растения – волчий боб.

- Почему? - удивилась я. – Волки его едят?

- Волки не едят. А вот человек с помощью этого растения может обернуться волком. Из него готовят оборотное зелье.

- Ух, ты! – изумилась я. – А ты умеешь его готовить, бабушка?

- Я знаю, как его готовить, но никогда не готовила и тебе не советую, - строго сказала бабушка.

- Почему?

- Потому что это вредно для здоровья, опасно и вообще незачем.

- Ну, интересно же…

- Ничего интересного! В прежние времена за такие вещи на костре сжигали, да и сейчас еще кое-где сжечь могут. Я уже не говорю о том, что при малейшей ошибке в рецепте можно погибнуть. Есть вещи, Марта, которые просто из любопытства делать нельзя, запомни это хорошенько.

- Ладно, запомню, - разочарованно протянула я.

- Знаешь, - сказал Мартин, когда после обеда мы вышли на улицу, - я не стал говорить при бабушке, по-моему, она не любит таких вещей. Однажды моя мама видела оборотня. Самого настоящего!

- Да ты что! – ахнула я. – А когда? Где это было? Она очень испугалась? – и еще куча вопросов вертелась у меня на языке.

- Это случилось давно, она была еще девочкой. Я всех деталей не знаю. Ты лучше сама ее об этом расспроси при случае, если тебе интересно.

- Еще бы не интересно! Спрошу, конечно! А… она согласится рассказать?

***

Насчет рыбного бульона Мартин оказался прав. Благодаря ему, Старый волк быстро пошел на поправку. Он уже вставал и совершал небольшие прогулки по лесу, чтобы восстановить тонус мышц.

- Больше не вари нам супа, завтра мы идем на охоту, - объявил Люпин через несколько дней. Тебе больше не придется нас кормить. Теперь мы сами будем добывать мясо и приносить  тебе, чтобы ты готовила обед вам с бабушкой, – добавил он с гордостью.

- Нам не надо! - я затрясла головой.

- Почему? – удивился Люпин.

- Я не хочу, чтобы убивали зверей. Мне их жалко!

- А где же нам тогда брать мясо? – озадаченно поинтересовался Люпин и сел на хвост.

- Я понимаю, что это ваша еда. Но поймите и вы. Олени и зайцы тоже хотят радоваться жизни и воспитывать детей. Вот ты остался без родителей – хорошо тебе было?

 Люпин растерянно захлопал глазенками. И тогда заговорил Старый волк. Он обращался ко мне впервые. Все эти дни он только молча лизал мне руки в благодарность за уход.

- Мы – волки, - сказал он. – Такими нас создала природа. Мы не можем щипать травку или всю жизнь ждать, чтобы добрая девочка сварила нам суп. Вы, люди, специально выращиваете для себя скот, а мы можем только добывать себе в пищу зверей, таких же диких и вольных, как мы сами. Нам не дано жить по-другому.

- Я понимаю, - повторила я. – Но из любого положения есть выход. Из любого! Надо только захотеть! Я что-нибудь придумаю.

Всю ночь я ворочалась без сна. Удачная мысль пришла только на рассвете. Утром я встала невыспавшаяся, но довольная, и еще до завтрака поспешила в лес.

- Придумала! – крикнула я, дойдя до знакомой лощины. – Эй, волки, сюда! Я придумала!

Из чащи выскочил Люпин, с достоинством подошел и сел Старый волк.

- Слушайте! - сказала я им. – Все звери когда-нибудь заканчивают свой жизненный путь. Кто-то умирает от старости, кто-то от болезней, кто-то гибнет от несчастного случая. У людей все, то же самое. Но люди могут продлить свой век и облегчить страдания – у них есть врачи, которые их лечат. А больных и старых зверей некому лечить. Врачей в лесу нет, но могут быть санитары. Если дни зверя, все равно, сочтены, быстрая и легкая смерть от волчьих зубов станет для него благом. Это ведь лучше, чем страдать от боли или долго и мучительно умирать от голода, не имея возможности добыть себе пропитание. Согласны стать санитарами леса?

- Как это? – растерялся Люпин.

- Марта предлагает нам выбирать в качестве добычи старых или больных зверей, жизнь которых подходит к концу. Тем самым мы будем избавлять их от страданий, - пояснил внуку Старый волк. – Знаешь, девочка, ты правильно рассудила, потому что так будет лучше и нам, волкам. Я долго живу и помню годы, когда эпидемии выкашивали, практически, все живое в лесу. Становилось совсем нечего есть. Дважды я чуть не умер голодной смертью. А ведь, если бы «санитары», как ты сказала, вовремя прибрали в лесу первых заболевших зверей, эпидемии бы не случилось. И сотни животных остались бы жить, и хищники не страдали бы от голода. Ты молодец, Красная Шапочка, у тебя светлая голова! С сегодняшнего дня волки – санитары леса.

На следующее утро я обнаружила на крыльце кусок свежего мяса.

- Ну, что с вами поделаешь! – покачала я головой в сторону кустов и, вздохнув, пошла варить мясной суп. Краем глаза я заметила, что кусты слегка качнулись мне в ответ.

С тех пор мясо на крыльце появлялось регулярно, но волков я стала видеть не часто. Признаться, мне это было обидно. В глубине души я надеялась, что после всего случившегося мы с ними станем близкими друзьями.

- Да, теперь они твои друзья навсегда, - заверил Мартин, когда я поделилась с ним своими мыслями. – Волки не забывают добра. Но они – вольные дикие звери. У них своя жизнь, жить твоей они не могут. Если тебе надо, чтобы кто-то ходил за тобой по пятам, заведи собаку. Волки этого делать не будут. Ты ведь помогала им не для того, чтобы подчинить своим интересам. Значит, и обижаться не надо.

Глава III. Священная роща

Мартин уехал на учебу, и жизнь потекла своим обычным чередом. Однажды, ночуя у бабушки, я проснулась посреди ночи. В окно светила полная луна. Наверное, меня разбудил лунный свет. Но было что-то еще. Словно какое-то бормотанье:

- Марта, вставай, Марта просыпайся, вставай Марта.

Я оторвала голову от подушки. Возле кровати стоял маленький человечек и бубнил.

- Ты кто? Гном? – поинтересовалась я.

- Гном, гном, - ворчливо отозвался тот. - Вставай Марта, одевайся, нас ждут.

Почему-то я не испугалась и даже почти не удивилась, а только спросила:

- Как ты сюда вошел? Ведь дверь закрыта на щеколду.

- По лунному лучу.

- Как?

- Неважно. Собирайся скорее.

- Тише, бабушку разбудишь!

- Не беспокойся, меня видишь и слышишь только ты. Вставай, Марта, собирайся, нам надо идти, - бубнил гном.

- Куда?

- Туда, где нас ждут. Вставай, Марта.

- Ну, хорошо.

Я выскользнула из-под одеяла и накинула платье.

- Пошли, я готова.

Тихо скрипнула дверь. Мы вышли наружу, обогнули дом, стоящий на самой опушке и углубились в лес.

- Куда мы идем?

Гном проворчал что-то неразборчивое.

- Это далеко? – не унималась я.

Ответом было такое же невнятное бормотание. Минут через пятнадцать мы вышли на залитую луной лесную поляну. Деревья вокруг загудели, как под ветром, но при этом стояли не шелохнувшись. Я огляделась и обнаружила, что на поляне полно разных  лесных существ. Под раскидистым дубом толпились гномы. Над спящими цветами перепархивали крошечные лесные феи, трепеща прозрачными крылышками. Из-за стволов деревьев, обняв их руками, выглядывали дриады. Косясь на них, что-то обсуждали, посмеиваясь, фавны. У вывороченного пня копошился кто-то, покрытый мхом. Приглядевшись, можно было рассмотреть еще много разных созданий.

- Она здесь! – объявил приведший меня гном. И снова послышался шум леса. Но теперь я разобрала, что это гул голосов лесного народа.

В центр поляны вышел гном с длинной седой бородой.

- Здравствуй, Марта! – сказал он и поклонился. И вся лесная братия поклонилась тоже. Я поклонилась в ответ.

- Мы никогда не кланяемся людям, - продолжал гном, – потому что никогда ни о чем их не просим. Но сейчас мы кланяемся тебе и просим спасти нас, спасти лес и помочь твоим собратьям, неразумным людям. Все знают, что нельзя рубить сук, на котором сидишь. А людей хлебом не корми – больше всего на свете любят заниматься этим беспутным делом. Ты сама человек и ты должна объяснить им это.

Я хлопала глазами, ничего не понимая. А гном продолжал:

- Конечно, ты еще почти ребенок. Но все-таки мы выбрали тебя. Ты любишь и знаешь лес. Ты водишь дружбу с волками, его обитателями. Ты придумала, как сделать, чтобы другие звери не слишком страдали от хищников. Ты – добрая девочка, ты нам поможешь.

- Да в чем дело-то? – не выдержала я.

- Ты знаешь Священную рощу за дальним логом?

- Конечно. Там растут самые вкусные ягоды, а грибы никогда не бывают червивыми. Правда, про грибы знаю только я, а вообще их у нас не собирают. Но про ягоды все знают.

- Все знают, и все-таки решили ее уничтожить!

- Как уничтожить?!- ахнула я.

- Люди решили срубить Священную рощу. Но ее ведь не зря называют

Священной и у вас, и у нас.  Она существует много веков. Люди всегда знали, что там нельзя рубить деревья. А сейчас они решили нарушить вековой запрет!

***

Утро выдалось теплым и солнечным. Но настроение у меня было ему не под стать. Мне было тревожно. Странный сон не шел из головы. Такой яркий, будто все происходило на самом деле.

Около полудня ударил церковный колокол. Бабушка, оторвавшись от вязания, удивленно взглянула поверх очков:

- Что такое? Вроде, сегодня праздника нет, и службы быть не должно. Видно, народу собирают объявить что-то. Сбегай, внученька, узнай, что там стряслось.

Я вышла на улицу. В соседних домах захлопали двери. Народ  неспешно тянулся  к соборной площади. Соборной ее именовали с легкой иронией – в деревне был не собор, а лишь небольшая кирха. Но название прижилось.

Новости в деревне по традиции объявляли с крыльца кирхи, даже если к церковным делам они не имели никакого отношения. Сейчас на крыльце стояли церковный староста, дядя Ганс, и еще какой-то господин важного вида, не из наших, деревенских.

- Здравствуйте, дядя Ганс! – сказала я и смутилась, сообразив, что здороваться-то надо было с обоими, раз они стоят вместе. Помешкав, я решилась полюбопытствовать:

- А что случилось?

- Сейчас все скажем, - отозвался дядя Ганс. – К вам с бабушкой это отношения не имеет, можешь идти домой.

Но я осталась. Через некоторое время дядя Ганс, обвел площадь глазами:

- Ну, вроде, собралась, в основном. Будем начинать. Слушайте! К нам приехал герр Гюнтер Гросс, торговец лесом. Он хочет сделать вам объявление. Прошу вас, герр Гросс.

Важный господин вышел вперед, но говорить не стал. Глядя на собравшихся селян, он молча ждал, когда стихнут все разговоры. Поняв это, беседующие люди стали умолкать и одергивать тех, кто еще переговаривался друг с другом. Наконец наступила тишина. Тогда герр Гюнтер Гросс, наконец, заговорил.

- Кто хочет хорошо заработать? – голос у него был низкий и хриплый.

По толпе прокатился смешок.

- Проще узнать, кто не хочет! – крикнул кто-то.

Реагировать на шутку герр Гюнтер Гросс не стал.

- Мне нужные крепкие мужчины рубить и возить лес. Платить буду хорошо. Желающие – подходи записываться.

У меня екнуло сердце – сон в руку. Погруженная в свои мысли, я не расслышала,  сколько посулил платить герр Гюнтер Гросс. Но, судя по тому, как выдохнула толпа, сумма была внушительной. К крыльцу стали подходить люди:

- Меня запишите!

- Меня тоже!

- И меня!

- А где рубить будем? – спросил кто-то.

- За дальним логом, - рыкнул герр Гюнтер Гросс.

Над площадью повисла тишина.

- Там же Священная роща! – произнес тот же голос.

- Мне все равно, как вы ее называете! Там хороший строевой лес, его давно пора рубить, а то перестоит.

Народ заволновался. Раздались голоса:

- Там никогда не рубят!

- Это запретное место.

- Наши предки там не рубили, и мы не будем.

Церковный староста дядя Ганс поднял руку. Народ приутих.

- Это какая-то ошибка, герр Гросс, - сказал дядя Ганс. – Я бы не стал

собирать народ, если бы знал, что речь идет о Священной роще. Там, действительно нельзя рубить лес, этот запрет отражен даже в древних летописях.  Пожалуйста, выберите себе для работы другое место.

- Я деловой человек и не могу ставить свой бизнес в зависимость от сказок и предрассудков! – взревел герр Гюнтер Гросс. – В других местах надо выбирать дерево там, дерево тут, выискивать подходящие. Это долго и неудобно. А за дальним логом можно рубить все подряд, там все деревья подходящие. Дело пойдет быстро. Поэтому я и плачу хорошо. В других местах такой платы не будет, даже не надейтесь. Ну, что стоим? Никому деньги не нужны, что ли?

Народ нерешительно переминался с ноги на ногу. Сердце у меня заколотилось, как бешенное. Мне показалось, что оно вот-вот выпрыгнет наружу, и тогда я не успею сделать то, что должна. Я бросилась к церкви и бегом взбежала по ступеньками.

-Ты чего, Марта? – удивился дядя Ганс.

- Послушайте! – крикнула я собравшимся. - Нельзя рубить Священную рощу!  Это погубит зверей и духов леса! И людям тоже несдобровать! Наши предки ничего не делали просто так. Если они заповедали эту рощу, значит так нужно! То, что мы не знаем причин этого, не означает, что их нет! Вдруг, нарушив запрет, мы выпустим какую-то страшную силу, о которой сейчас не догадываемся, но которая может погубить все, и людей, и природу!

Мой голос сорвался, а из глаз брызнули слезы. Одновременно с этим раздался хриплый хохот герра Гросса.

- Похоже, у вас в деревне детей воспитывать не умеют! С каких это пор детям можно лезть во взрослые дела? Яйца курицу не учат! Утри сопли, девчонка! Научись сперва дом мести, да кур пасти и сама подрасти! Впрочем, и тогда твои советы никому не понадобятся, за тебя муж решать будет!

И он снова загоготал, жестом приглашая народ повеселиться с ним вместе. Но в толпе не смелись. Соседка, тетушка Клара, обняла меня за плечи и шепнула:

- Молодец, девочка!

Ее муж, первым записавшийся на работы, подошел к крыльцу и решительно сказал:

- Вычеркивайте меня. Я на такое дело не подписываюсь. Мои предки в Священную рощу с топором не входили, и я не войду.

Вслед за ним и другие стали отказываться от работы и хорошего заработка. Я улыбалась сквозь слезы. Народ потихонечку стал расходиться.

- Ну что ж, дураки уйдут, умным больше достанется. Я удваиваю плату! - объявил герр Гюнтер Гросс.

Несколько человек замялись в нерешительности.

- Нет! Утраиваю! - рявкнул герр  Гросс.

Когда собрание завершилось, в списке герра Гросса значилось пять имен. Именно столько жителей деревни решились ради хороших денег нарушить вековой запрет. Через день им было велено на подводах прибыть в Священную рощу для начала порубок. Времени оставалось мало. Я побежала в лес и в знакомом овраге разыскала и растолкала волков, отдыхавших после ночной охоты. Люпин хлопал глазами спросонок и никак не мог понять, в чем дело, и чего от него хотят. Зато Старый волк понял все быстро.

- Завтра на рассвете у Лебединого озера, - коротко бросил он и потрусил в чащу. Растерянный Люпин поспешил за ним. Глядя им вслед,  я отметила, как подрос  Люпин за лето. Забавный малыш превратился в нескладного долговязого подростка. Уши и лапы ему велики, но в движениях уже начала угадываться стать будущего взрослого волка. Было видно, что во всем он старательно подражает дедушке. Что ж, неплохой пример для подражания!

Вечером я легла спать пораньше, встать предстояло до рассвета. Лето кончилось и по ночам иногда даже подмораживало. Поеживаясь от холода, я торопливо шла по лесной тропинке. Насколько все было бы проще, если бы Мартин был тут! Может быть, вместе мы придумали бы что-нибудь получше того, что решила я в одиночку. Но Мартин далеко, с ним не посоветуешься. Где-то он сейчас? С кем? Вспоминает ли обо мне? Между прочим, он свою жизнь лесу решил посвятить. А соображать, как спасти лес приходится мне одной. Ох, только бы получилось!

Чащоба  расступилась, и я вышла на берег лесного озера, прозванного Лебединым. Каждый год тут гнездится и выводит птенцов пара лебедей. Вон они, прекрасные белые силуэты с отражениями в розовой утренней воде. Птенцы тоже тут.  Они уже подросли, почти догнали родителей, только оперенье у них пока не белое, а серое. А вот и еще два серых силуэта неслышно скользят за кустами, но не по воде, а по суше.

- Я пришла, - крикнула я им.

- Они тоже пришли, - отозвался Старый волк. – Они не выйдут к тебе, ты же знаешь, это не принято у диких зверей. Но ты можешь говорить.

- Они здесь, они все услышат. Мы предупредили их, - подтвердил Люпин.

Дойдя до самой кромки воды, я повернулась спиной к озеру. Заросли передо мной качнулись и замерли, но я успела заметить взмах пушистого рыжего хвоста, ветвистые рога за стволом дерева и кожаную мочку носа, которая втянула воздух и спряталась за корягой. Что-то пискнуло, где-то хрюкнуло и все стихло, лишь точеные силуэты лебедей беззвучно скользили по перламутровой воде, оставляя за собой расходящийся след. Даже  страшно было нарушать эту тишину. Набрав побольше воздуха, я произнесла по возможности громко и отчетливо:

- Здравствуйте, лесные звери!

- Звери, звери, звери… - повторило эхо.

- Я – Марта из рода волков. Я пришла за помощью к вам, лисицы и зайцы, к вам, белки и мыши, к вам, олени и лани, к вам, медведи и кабаны, ко всем обитателям леса, который нужно спасать.

Завтра утром на трех подводах приедут люди рубить рощу за дальним логом. Надо не допустить этого. Когда люди отойдут от лошадей, я прошу зайцев и всех грызунов – белок, мышей и других мелких зверей – перегрызть лошадиную упряжь. Потом я прошу крупных зверей, которые могут рычать, реветь, трубить, в общем, громко шуметь, как следует напугать лошадей и людей. Может быть этого будет достаточно, посмотрим.

Заросли закачались. Похоже, скрывающиеся в них звери согласно закивали головами.

- Спасибо! – сказала я подошедшим волкам и погладила их.

- Спасибо тебе! – ответили волки и лизнули мне руки.

- Я провожу тебя домой, - вызвался Люпин.

- Хорошо. Только не домой. Теперь мне надо в Священную рощу. Главную задачу надо  поставить перед мелким лесным народцем, который живет там. Мне еще не приходилось договариваться с ними, но другого выхода я не вижу. Так что сейчас мне туда.

***

- Где ты ходишь, Марта? – недовольно воскликнула бабушка, когда я вернулась домой. – Убежала ни свет, ни заря, ничего не сказала и нет тебя до самого обеда! Разве так можно!

- Прости, бабушка! – я подошла обнять и поцеловать ее. – Мне срочно надо было поговорить с волками о лесных делах.

- Какие такие лесные дела! Зачем убегать на рассвете! Почему нельзя было предупредить! – бабушка еще немного поворчала, но я видела, что она уже не сердится.

На следующее утро я наблюдала из окна, как в лес въезжали три подводы. На первой ехали герр Гюнтер Гросс и Глупый Ганс. В деревне было два Ганса – церковный староста и этот. Этому дали  прозвище «Глупый» за выражение лица. Оно у него было такое, будто он совершенно не понимает, что вокруг происходит. Но это было ошибочное впечатление. Во всяком случае, свою выгоду Глупый Ганс понимал очень хорошо и всегда оказывался в первых рядах, если где-то можно было чем-то поживиться. На двух других подводах ехали еще по два человека.

А незадолго до полудня в деревню примчались взмыленные лошади с оборванными постромками. Лесорубов не было. Стало ясно, что в Священной роще или по дороге к ней случилось что-то нехорошее. Жены лесорубов переполошились и стали бегать по соседям с просьбой пойти на выручку их мужьям. Желающих долгое время не находилось. Селяне хмуро ворчали о нарушении запрета и неотвратимом наказании. Наконец, нашлись смельчаки, согласившиеся поехать. Но отправившиеся в лес подводы вернулись довольно скоро. К радости жен на них приехали все горе-лесорубы и сам герр Гюнтер Гросс. Правда, вид у них был ужасный. Их руки распухли, лица заплыли от укусов диких пчел, ноги они с трудом могли  передвигать. Оказалось, к ним под одежду незаметно залезло огромное количество лесных муравьев, и, когда лесорубы готовились к работе, насекомые вдруг, как по команде вцепились в их тела. Люди, размахивали руками, пытаясь стряхнуть с себя муравьев, и тут их атаковали дикие пчелы. Лесорубы бросились к подводам, чтобы побыстрее уехать, но внезапно вокруг завыли волки, затявкали лисицы, заревели медведи, затрубили олени. Перепуганные лошади унеслись прочь, порвав постромки. Впрочем, на постромках позже были обнаружены следы зубов, так что, может, это и не лошади их порвали. Еле живые от укусов люди, побросав инструменты, побрели к деревне пешком. Тут их и встретили подводы спасателей.

Горе-лесорубы долго болели. Никто из них до конца жизни больше не ходил в Священную рощу. Когда через некоторое время самые смелые жители деревни отправились туда с лошадьми, чтобы забрать брошенные подводы, оказалось, что дороги в Священную рощу больше нет – она была напрочь завалена буреломом.

«Хорошо поработали кабаны, олени и медведи!» - думала я, слушая эти рассказы и пряча улыбку.

Глупый Ганс после того случая из деревни исчез. Поговаривали, что он уехал с герром Гюнтером Гроссом и тот взял его к себе в услужение.

Забегая вперед, хочу сказать, что в Арнерии, где я теперь учусь, мы изучаем историю прошлого и будущего. Поэтому мне стало известно, что деревья в Священной роще не будут рубить никогда. Пока живы рассказы о произошедшем, дорогу к ней не решатся восстанавливать.  Только в ХХ веке неподалеку проведут шоссе (это такая дорога с ровным твердым покрытием), но к этому времени Священная роща уже будет иметь статус природного заповедника. Там будут работать ученые, изучающие жизнь леса, и проходить практику студенты. Остальным посещать рощу будет разрешено только в сопровождении специального проводника, который будет называться экскурсоводом.

Кстати, ученые выяснят, что рубить деревья в Священной роще действительно нельзя. Глубоко под землей в этом месте расположено большое соленое озеро. Вырубка деревьев привела бы к заболачиванию почвы. Поверхностные воды размыли бы твердые породы, и тогда подземный рассол хлынул бы на поверхность. Намного миль вокруг земля стала бы безжизненной. Погибли бы все растения: и деревья, и травы. И заново вырастить ничего нельзя было бы, потому что земля насквозь пропиталась бы солью. Значит, там не смогли бы жить ни звери, ни люди, им было бы нечего есть. И пить тоже.  Соленая вода попала бы в ручьи, а из ручьев в реки. Погибла бы вся речная рыба. Зимой реки перестали бы замерзать, и климат стал бы совсем другим. В общем, хорошо, что этого не случилось.