Топографический кретинизм

Здравствуйте, меня зовут Наташа, и у меня топографический кретинизм: кто может виртуозно заблудиться в трёх соснах – я, кто, шагая знакомым маршрутом, будет очень сомневаться, буквально до следующей знакомой локации, а туда ли свёрнуто, если какие-то враги рода человеческого перекрасили дом, срубили дерево и поменяли большой рекламный баннер – отличный был ориентир, кому мешал, а – это тоже я.

Я не знаю, что это – приобретённая топографическая беспомощность из-за того, что в городе, в котором я выросла и живу, нет ни дорог, ни общественного транспорта, или врождённый генетический дефект, но попади я в соседний район – буду метаться между одинаковыми серыми бетонными коробками, как рыбка в банке, пока не увижу какое-то знакомое здание, маршруты от которого в мозгу уже прописаны.

Дорог у нас и правда нет – так исторически сложилось. Не будем же мы считать дорогой – направление, типа дом-школа-дом (школу видно из окна дома, дом видно из окна школы) или дом-работа-дом? Тем более, бОльшую часть времени в году по этим так называемым дорогам не пройти спокойно ни пешему, ни конному – невысыхающие необходимые (не в смысле – нужные, а в смысле – фиг их обойдёшь) лужи – как обязательная часть окружающего ландшафта, причём лужи эти живут как на дорогах, так и на тротуарах, как на вновь сделанных, так и на отсутствующих, поэтому гулять по этим направлениям лично у меня никогда желания не возникало: если я захочу когда-то выгулять сапоги-бродни высотой дотуда, откуда ноги растут, я попрошусь с мужиками на рыбалку, зачем мне в будни этот экстрим, я до работы из дома и из дома на работу вынуждена добираться каждый день, и хватит с меня на этом.

Нет, работу, слава вселенной, из окна дома не видно, но, когда все ходили на работу пешком ввиду отсутствия общественного транспорта в городе как вида и класса, самой-одной надо было пройти всё равно примерно метров двести-триста, а там людской поток подхватывал тебя, и нёс, наполняясь новыми людьми на каждом перекрёстке, нёс до самой проходной. Невозможно было ни опоздать, ни потеряться: если ты идёшь в толпе – всё ОК. Если толпы нет – всё не ОК: или внезапно перевели куда-то стрелки, и ты идёшь на час раньше или позже, или сегодня выходной, подумай хорошенько, точно ли тебе сегодня надо на работу.

Когда я узнала про этот секрет про ориентирование во времени и местности по людям, спешащим на работу, я почувствовала себя настолько сильной и независимой женщиной, что даже надумала развестись. Ну сами подумайте: зачем муж женщине, которая запомнила дорогу и до магазина, и до работы, и даже до детского сада? Уже ни зачем.

Как говорил кто-то из известных литературных персонажей, возможно, даже сам Барон Мюнхгаузен: «Есть пары, созданные для любви. Мы же были созданы для развода». Вот так и мы.

Разводились мы кровопролитно, о чём жалею: нервы надо было беречь – все кончились тогда, и сегодня уже чувствуется нехватка, а жизнь-то только-только начинается. Забыла сказать, что мне не так давно исполнилось сорок пять и я как раз вошла в кондицию «ягодка» - самый сок, для тех, кто понимает, потому что потом-то уже и в самом деле сок-вино-брага-чача, в общем, пьянеть и пьянить многие лета.

Для мужа это было, конечно, «ВНЕЗАПНО»: всё-таки развод – это большой удар по хрупкому мужскому самолюбию, такая удобная жена уходит. Сама. Вы только посмотрите на неё: никуда дорогу найти не может, что характерно, а до суда взяла и нашла!

«Да если б ты со мной не развелась тогда, я всё равно бы первый тебя бросил!» - до сих пор угрожает он мне при каждом удобном случае.

Разводились мы долго. Муж добивался примирения сторон, а я не соглашалась. Он, видимо, хотел, чтоб я смирилась и расслабилась, а потом бы он таки выбросил меня из своей жизни, как ненужную вещь, первым, а я взяла и выбросилась из его жизни сама, и до сих пор никак в себя прийти не могу от счастья, хотя ориентироваться во времени и пространстве за более, чем двадцать лет свободного полёта я так и не научилась.

Но я научилась с этим жить.

Как я дошла до жизни такой