Летучий котик

Котэ сидел на заснеженной ёлке, выше крыши двухэтажного коттеджа, и жалобно мяукал. Приближалась полночь, мороз крепчал, и я не знала, что делать.

Семь лет назад, отдыхая в деревне, я подобрала тайского котёнка-подростка и назвала Котэ. Он был очень хорош в своей светлой шубке. Ушки бурые, лоб полосатый, глаза ярко-голубые. Три лапки полосатые, а правая передняя – белая. Как я называла – серебряная лапка, добычливая. Когда Котэ сердился, шерсть у него на хребте поднималась полоской, словно гребень у дракончика. Кот был смелым и деятельным. 

Я забрала его с собой в Подмосковье, где арендовала квартиру в коттедже. Оттуда я ездила на работу. Дачный посёлок был окружён сумрачным еловым лесом. Зимой казалось, что мы живём в Сибири. Лес изобиловал совами, издающими ужасные вопли по ночам. Там же скрывались бродячие собаки и, говорили, ютятся бомжи в палатках из целлофана. Но настороженно я относилась к обычным людям с их крупными сторожевыми псами.

По вечерам я выгуливала Котэ на улице, бдительно следуя за ним, чтобы никто не обидел. Котэ нырял в пустующие дворы, там стояли по нескольку богатых особняков, чьи хозяева редко появлялись из столицы. На обзор каждого двора у Котэ уходило около двадцати минут. Потом он появлялся из-под ворот, и мы следовали дальше. Неподалёку жила кошка и Котэ начал убегать за ней в чащу. Порой я искала его с фонарём по бурелому. Хорошо, что шерсть Котэ так отражала свет, что казалось – в темноте ныряет маленькая луна. Наконец, кот возвращался ко мне или я его ловила, и мы шли домой. Там Котэ было скучно, хотя я придумывала для него игры. Например, накатав из тетрадных страниц много бумажных шариков, бросала ему на диван. Котэ подпрыгивал и ловил. Если не промахивался, заметно радовался. Или прыгал за подвешенной на гвоздь бумажной мышкой. Или рвал зубами картонку. Он постоянно искал применения своей энергии.

Мы жили на втором этаже. Напротив лоджии стояли три высокие ёлки, их ветви касались дома. Зелёные кущи манили Котэ. Природа была так близко, когда я выпускала его подышать свежим воздухом в ожидании полноценной прогулки. Сидя на деревянном перильце лоджии, кот время от времени вставал, и глядя на ёлку, а потом на меня, вызывающе мяукал, словно предупреждал:

– Сейчас прыгну! Ей-Богу, прыгну!

– Не смей! Нельзя! – Я выскакивала в лоджию и забирала Котэ в комнату. 

Но однажды зимой он прыгнул. Я увидела, как мой любимец в своей светлой шубке карабкается по еловым ветвям, вот он оступился, полетел вниз, но зацепился за ветку и снова укрепил свои позиции. Я выбежала на улицу и стала звать Котэ. Налазившись по ёлкам, он начал спускаться, но когда внизу остался только голый гладкий ствол, кот прекратил спуск. Я поняла проблему – Котэ умел спускаться вниз по деревьям с неровной корой, за которую мог цепляться когтями. Такими были яблони в деревенском саду. Но ровный ствол ёлки пугал его. Он спускал лапку, но она скользила. Котэ жалобно замяукал. Я пыталась добраться до него со скамейки, но не дотянулась. Оставалось надеяться, что кот решится слезть сам. Но Котэ устремился вверх, словно надеялся найти решение там. Я побежала обратно в квартиру и стала манить его с лоджии. Котэ начал красться ко мне по еловой ветке, но она была слишком тонкой. Хот я держала ветку за кончик, кот боялся идти дальше. От отчаяния он полез ещё выше и оказался на верхушке ёлки на высоте десять-двенадцать метров. Вечерело. Было двенадцатое января. Мороз около пятнадцати градусов.

– Он простудится! – Боялась я. И началась многочасовая эпопея, когда Котэ лазил вверх-вниз по ёлке, а я бегала вниз-вверх по лестнице. Когда он приближался к лоджии, звала оттуда. Если спускался ниже, звала с улицы. Иногда просто стояла под деревом. Котэ боялся сделать решительный шаг – прыгнуть в лоджию или спуститься по стволу.

Наверное, кто-то другой просто лёг бы спать, подумав, что кот в итоге слезет сам. Я села за компьютер, но Котэ жалобно замяукал на ёлке. Я не могла оставить его наедине с ночью и морозом, а становилось всё холодней. Температура понизилась до минус двадцати двух.

Я вошла за советом в Интернет и обнаружила, что есть верхолазы, которые за деньги снимают котов с высоких деревьев. Ура! Стала обзванивать таких спасателей. Было за полночь. Откликнулся какой-то парень, он назвал цену и сказал, что подъедет из Москвы к девяти часам утра.

– Кот замёрзнет! Я заплачу вдвое больше, приезжайте сейчас.

К четырём утра возле коттеджа появилась машина. Оттуда вылезли двое парней. Один из них закрепил на ногах «кошки», железные штуковины, с помощью которых лазят на столбы монтёры. Одел рюкзак на спину и стал подниматься за Котэ.

– Только снимите его, не уроните! – Просила я.

Но Котэ, увидев незнакомца, постарался уползти подальше от него. До кота было не дотянуться. Он стал путешествовать по соседним двум ёлкам. Кое-как приблизившись к коту, парень потряс ветку. Видимо, другого решения не было. Котэ сорвался, в полёте он несколько раз хватался за ветки, повисал, тормозя падение, но, видимо, лапы устали. Кот плюхнулся в сугроб с высоты пяти метров. Я бросилась к нему, Котэ побежал за коттедж, но остановился. Я взяла его на руки. Голубые глаза кота были, что называется, по пятаку от страха. Я расплатилась с его спасителями и занесла страдальца в дом. Котэ не простудился и ничего не сломал, но я заметила, что несколько дней у него болели подушечки пальцев, они покраснели. То ли оттого, что кот долго цеплялся за ёлку, то ли от прыжка с высоты. С тех пор я стала называть его – летучий котик.

Долгое время я не выпускала Котэ в лоджию, но потом снова открыла доступ. И, конечно, он снова перебрался на ёлку. Однако у меня была наготове узкая доска, которую я подставила ему, положив на ветки. Так кот стал благополучно возвращаться ко мне, нагулявшись в густых кронах. Затем я вбила в перильце лоджии гвоздь, к которому шнурком привязала несколько веток, сделав для кота безопасный мостик к деревьям.

Летом, по вечерам, Котэ прыгал в лоджии, пытаясь поймать мотыльков, летевших из леса на свет окна. Но те избегали его лап. А крупных жуков кот не трогал, опасался. Только однажды, выглянув в лоджию, я увидела на полу нечто внушительное. Решила, что Котэ всё-таки сбил жука, с опаской наклонилась — хотела отправить насекомое на ёлку. Но первой добычей летучего кота стала летучая мышь. Казалось, она не ранена, а просто оглушена. Я положила мышь на сиденье стула, стоявшего в лоджии, надеясь, что она очнётся. А кота забрала в комнату. Мышь и впрямь вскоре упорхнула. 

Из соседней комнаты был выход во вторую лоджию, где я кормила свиристелей и синиц пшеном. Птицы разжирели, получая еду без проблем. Иногда какая-нибудь толстая свиристель с разлёту ударялась в стекло так, что я выскакивала проверить – жива ли она? Это были молодые птицы, ещё не знавшие, что нельзя пролететь сквозь закрытое окно. Туда Котэ я не выпускала – возле второй лоджии стоял огромный дуб, на котором я его точно видеть не хотела. Зато в его лоджии я кормила двух белок. Как эти зверьки оставались в безопасности? Я просто закрывала Котэ в комнате, когда клала на столик в лоджии угощение для них. Пока белки перетаскивали к себе в дупло куски батона, они предпочитали белую выпечку, кот сидел на подоконнике, подёргивал хвостом и пощёлкивал зубами – он нервничал. Белки вблизи выглядели невзрачно – серые, шерсть на хвостах редкая. Я наблюдала их больше трёх лет, но ни разу не заметила бельчат и решила, что они живут в своё удовольствие, не обзаводясь детьми.

Но окружающий мрачный лес не нравился мне, небо закрывали кроны. Я привыкла к другой природе – степной, солнечной. Поэтому однажды мы с Котэ вернулись в родную деревню. Уезжая, я срезала шнурок с еловых веток, чтобы они не засохли.

Лесной бродяжка

Вспоминается ещё одна подмосковная история. В лесу, окружавшем посёлок, жила стая бродячих собак, довольно робких. Вечером и утром они появлялись возле контейнеров с отбросами, искали пищу. Однажды в марте я услышала вой от контейнера, стоявшего за поворотом дороги, шагах в тридцати от коттеджа. Подумала, что кто-то выбросил щенка и тот молит о помощи. Я оделась и пошла к контейнеру. Но ситуация оказалась иной. Рядом был ров, полный талой воды, куда упала бродячая собака – чёрная, вислоухая, щенок-подросток. Она безуспешно пыталась выбраться, цепляясь за обледеневшие края. Я попыталась поймать её, но собака испуганно отстранялась. Сама я тоже робела, ведь у меня раньше не было собаки, и казалось, что едва дотронусь до зверька, он меня тяпнет. Но надо было решаться.

На счастье, мимо проходил рабочий с ближайшей стройки. Добрый парень сам предложил помощь. Он смело выволок пёсика из канавы, положил рядом и отдал мне свою мокрую перчатку. Я опасливо взяла зверька за шиворот и бегом потащила в коттедж. Бедняжка не сопротивлялся и был очень лёгким. Я осмелела и дома уже уверенно вытерла дрожащее тельце найдёныша, а потом завернула в старое шерстяное одеяло, которое осталось на антресолях от прежних постояльцев. Пёсик попытался встать, но не смог – его задние ноги были парализованы. Что делать? Я бы никогда не решилась усыпить калеку и решила, что теперь мой крест – ухаживать за псом-инвалидом. Бродяжка лежал, укутанный в одеяло, и не шевелился.

Я легла спать, проснулась примерно в пять часов утра. Пёсик вылез из одеяла и растерянно бродил по комнате. Я обрадовалась, что его задние лапы снова действуют. Видимо, в тепле кровообращение восстановилось. Я дала ему поесть молока и хлеба. Пёсик позавтракал. До этого он прятался от меня за мебелью, но вдруг подошёл близко и сел у ног, глядя умными карими глазами, словно благодарил. Я уже начала подбирать кличку для него.

Вдруг найдёныш насторожился. Я услышала далёкий лай, доносившийся от мусорных контейнеров. Пёсик тоже услышал его. Он заметался у двери в лоджию, он вставал на задние лапы, упирался мордочкой в стекло, словно надеялся увидеть в туманном сумраке своих собратьев. Видимо, узнал голоса родичей – матери, братьев, сестёр. Пёсик начал тявкать и заливисто подвывать. Он лихорадочно искал выход из квартиры, словно из ловушки. Стал прыгать на подоконники и совсем запаниковал. Видимо, никогда не бывал в доме, родился и вырос в лесу. Я пыталась отвлечь и успокоить его. Думала, что ему стоит хотя бы три дня провести в тепле, чтобы окрепнуть. А потом он, возможно, привыкнет и примет меня за хозяйку. Но пёсик так вопил, что добился своей цели. Я открыла дверь, мы спустилась по лестнице, я выпустила его из коттеджа. Пёсик бросился в туманную чащу. Теплу и сытости в неволе он предпочёл свободу и родную стаю. 

Цыпуля в тылу врага

По знойной июльской улице медленно ехала легковая машина, таща за собой прицеп, набитый клетками, где сидели молодые куры. Клетки низкие, и курам приходилось лежать или стоять, наклонив головы. Пернатые часто дышали, воды в клетках не было.

– Кому курей? Покупай! – горланил водитель в мегафон. Но деревенские женщины не спешили от калиток. Почти у каждой куры вывели собственных цыплят, и в молодняке хозяйки не нуждались.
Я, недавно вернувшаяся из города на малую родину, мечтала о собственном хозяйстве. Но сарая не было. В тот день приобрести цыплёнка-подростка меня толкнула жалость – хотя бы одно из этих несчастных созданий покинет низкую клетку и вволю напьётся. Я отдала 100 рублей и наугад взяла невзрачную курочку – худую, белую, с длинной шеей.
Занесла её на веранду, дала воды и каши. И размечталась: на рынке куплю ещё несколько, резать не буду, пусть несутся. Назвала курочку Цыпулей.
Дома у меня живут несколько котов и кошек, а главное – пёс по кличке Джим, метис немецкой овчарки. К курам у Джима отношение особое. Если он видит семейство этих шумных разнопёрых птиц, которые забрели ко мне с соседней улицы, то теряет голову. 
И вот в доме, почти под носом у пса, появилась курица. Джим привязан на длинном поводке в пустой комнате, где лежит его подстилка. Стоит там и ведро с водой. Я живу в другой половине дома. Дверь между комнатами отсутствует. Иногда Джима навещают коты, иногда он сам является в нашу комнату, волоча за собой поводок, и начинает всюду шарить. Украдёт мою перчатку или тапку и тихо грызёт в своей комнате. Не со зла, а от скуки.
Цыпуле я отгородила на веранде отсек, где она могла кормиться. И повела Джима во двор гулять. Проходя мимо Цыпули, Джим замер. Он поднял переднюю лапу, словно охотничий пёс, узревший добычу. А потом попытался прыгнуть к ней. Цыпуля вскрикнула, я вытащила Джима во двор, где он обычно играет с маленькой дворняжкой Ричи. Но на этот раз Джиму было не до игр, пёс царапал калитку и скулил, просясь обратно.
– Хочешь к курочке? Нельзя! – смеялась я.
Через пару часов под окно пожаловала соседская куриная стая. Рыжие квохтушки рылись под яблоней, и среди них вышагивал яркий петух. Эти гости мне не понравились: как я поведу Джима обратно мимо них? Вдруг станет рваться с поводка? Но вот чудо: когда я выпустила пса, он абсолютно не реагировал на чужих птиц. Пёс торопился на веранду, к той единственной нашей курочке. Передними лапами открыл дверь и вломился в Цыпулин уголок. Подозреваю, Джим решил, что курочка куплена для него лично!
Цыпуля полетела в кладовку и, пометавшись там, исчезла. Я втянула Джима в его комнату и привязала. Он часто дышал и вставал на дыбы. Но это была не агрессия, а любопытство. Ведь если к нему в лапы попадёт настоящая курица, уж тогда он наконец разглядит это забавное существо во всех подробностях!
Я нашла Цыпулю в кладовке и вынесла во двор погулять. Маленькая дворняжка Ричи не обратил на неё никакого внимания. Цыпуля расхаживала в траве и ловила насекомых. А потом она исчезла.
– Снова прячется, напугал её Джим, – сказала я. Подумала и спросила у дворняжки: – Ричи, где курица?
Ричи сделал вид, будто не понял. Вечерело. Курицу нельзя было оставлять во дворе на ночь. Но как её найти? Двор у меня большой, как спортплощадка, есть там и яблони, и вишнёвые заросли. Выпущу Джима, решила я, но буду держать на поводке. Джим поспешил во двор, предчувствуя приключение. Ричи бросился ему навстречу и с лаем повёл прямо в угол двора к доскам – маленький стукач немедленно сдал вожаку курочку.

Я привязала Джима к дереву, занесла в дом Цыпулю и только тогда спустила пса с привязи.
Следующий день выдался особенно жарким. Я открыла дверь на веранду, и Цыпуля вошла в дом. Джим, лежавший в своей комнате, насторожился, но не тронулся с места. Он ел курочку глазами, но больше не пугал её. Было понятно: Джим ждёт, когда Цыпуля войдёт в его комнату. Там он и встретит её как радушный хозяин. Но Цыпуля косила взглядом на собаку и не приближалась.
Во дворе она теперь гуляла скрытно, в кустах, под лопухами. А ночевать уходила в кладовку. Маленькая, одинокая, постоянно ждущая нападения, как партизанка в тылу врага.
Было ясно, что создать курице нормальные условия я не смогу. Поэтому не прошло и недели, как я подарила Цыпулю старушке, живущей неподалёку. У той были белые куры и петух в уютном курятнике. Молодую несушку ждала безопасная жизнь среди пернатых соплеменников.
Но ещё долго Джим начинал улыбаться, вилять хвостом и рваться на веранду, услышав вопрос:
– А где курочка?

Двадцать горящих глаз

За окном сияет месяц. В печке горит огонь. Но мороз за стенами дома крепчает и тепла почти не прибавляется. Поэтому перед сном я укрываюсь двумя одеялами, а на ноги кладу старую дублёнку. Пёс Джим свернулся большим чёрным клубком в кресле. На полу он мёрзнет. Гаснет лампа, минуту царит тишина. Даже слышно, как в подполе скребётся единственная уцелевшая мышь.

И вдруг во мраке загораются двадцать глаз. Это встают со своих мест десять котиков. Как будто днём я мешала им быть собой! До вечера они дремали, но едва стемнело, вышли на добычу. Слышится звяканье на столе – это энергичный Дружок открывает мою кастрюлю.  Слышу, как упал стакан, что-то мерно звякает. Значит, на столе ещё кто-то – проверяют, не осталось ли вкусненькое. Делаю несколько окриков. Дружку безразлично. Я встаю, включаю свет и застаю на столе трёх котов. Убегает диковатый Волчок, неохотно спрыгивает Зефир, а Дружок идёт мне навстречу и восклицает: «Ми-ки-кик». Он так мяукает. Спрятав кастрюлю, ложусь спать.

Иногда я раздаю котам куриные головы, и тогда из темноты слышится многоголосый вой, словно в фильме ужасов. Каждый охраняет свою долю.

На полу, где стоит поднос с кашей, кто-то чавкает. В темноте у котов разгорается аппетит, словно при свете стесняются уминать за обе щёки. Наверное, это Кисандра. Не капризная в еде, старая кошка ест не только кашу и кефир, но и тыкву, кабачки, в особенный экстаз её повергает дыня. Если летом я не покупаю этот овощ, Кисандра приносит с дороги кем-то обгрызенные корки и утробно мяучит, приглашая своих детей отведать деликатес.

Слышится шуршанье на полке шкафа, где стоят коробки с лекарственными травами. Что нужно там котам? Ах, на полке ведь стоит валериана! Вот что-то падает. Я снова встаю и включаю свет. Рубильник находится над головой Джима. Он поднимает на меня суровый взгляд. У собаки свой режим – Джим засыпает в 22 часа и храпит до 4-х. На полу я обнаруживаю коробку с валерианой и до кучи – другие коробки: чабрец, ромашка. Несколько пакетиков разлизывают довольные коты. Опять ложусь спать. 

Джим вскакивает и рявкает. Включаю свет. Оказывается, простодушный рыжий Моня зашёл в комнату пса и проверяет его чашку. Застигнутый на месте преступления, кот прячется за шкаф. Джим, удостоверившись, что чашка всё равно пуста, возвращается в кресло. И тут в темноте раз за разом раздаётся «Ми-ки-кик!» Это Дружок просится гулять. Он делает постоянный обход участка улицы, который считает своим. Чтобы не пометил компьютер, приходится открыть дверь. Ещё несколько котов изъявляют желание выйти. Волчок поднимается на чердак, Моня садится на пороге, Хорошка идёт к соседнему пустующему дому за мышами.

На огородах перекликаются совы. Помню, пять лет назад огромная сова повадилась сидеть возле дома на столбе. Словно выслеживала моего тайского кота. Думаю: это была плохая примета – весной кот умер. С тех пор этих птиц вблизи я не видела.

Через некоторое время просыпаюсь и думаю: а как же коты? Выхожу на улицу. Моня с заиндевевшими усами возвращается в дом. Потом является Волчок. Потом Дружок. Хорошка исчезает до утра.

Огонь в печи прогорел, тлеют угли. Коты с остывающей лежанки перемещаются на кровать. И я не против – ведь это живые грелки. Большая часть котиков ложатся на дубленку в ногах. А на подушку вступает Зефирчик. Из-за белой шубы у неё репутация кристально-чистой. Я сплю на боку и чувствую, что мне на плечо навалился кто-то большой и плюшевый. Это задремал смиренный Шеба. Я изображаю, что хриплю, и прошу:

– Шеба, не души меня!

Но он не понимает и сонно мурлычет. 

Я ложусь поздно, но и встаю поздно. За окнами вовсю светит солнце. Джим тихо попискивает. На полу лежит пустой лоток из-под куриной печёнки. Я вспоминаю, что он находился в пакете и был полным. Я собиралась сварить из него кашу для котов и собак. Вчера каша была с менее привлекательным продуктом – костным фаршем. К ней животные почти не прикоснулись, зато ночью кто-то из них порвал пакет, висевший на гвозде, печёнка упала на пол и её съели котики. Почему Джим не пресёк этот беспредел лаем?

Обычно из пакетов ворует Дружок, а Джим с ним очень дружен и скрывает его грехи. Вот и сейчас собака пищит от умиления: как ловок Дружок!

Коты переместились на тумбочку и глядят на меня – множество ушек и круглых глаз.

– Дружок? Это ты своровал?

Он охотно откликается, словно поясняет:

- Ми-ки-кик. Воровал один, но ели вместе.

На чердаке слышен шум и кошачьи вопли. Я заглядываю в кладовку, откуда ведёт лестница на чердак. Вверх бросается кто-то большой и лохматый. Это соседский Пушок пришёл навестить кошек. Но получил нагоняй от вздорной Хорошки, которая вернулась домой.

Итак, котики снова в сборе.  Они укладываются спать, чтобы, едва свечереет, открыть двадцать горящих глаз.

Джим – следопыт и мышелов

Джима я взяла у прежней хозяйки взрослым. Она утверждала, что ему восемь месяцев, но, думаю, было не меньше года. Чёрно-рыжий пёс приветливо вилял хвостом.

– Не думала, что он вырастет таким большим, – заметила она, и тут же сообщила, что Джим появился на свет от чистокровной немецкой овчарки. Отец был неизвестен – то ли такой же породы, то ли дворняга.

– Посмотрите, уши торчат. А лапы какие крепкие. – Расхваливала хозяйка. – И не лает без повода. Но он с чудниной...

Что означали последние слова, мне ещё предстояло узнать. Пёс имел большое рвение к охране хозяина и дома, но не подчинялся приказам.  Поэтому через год я перестала отпускать его на прогулки без поводка. Но в этом не было вины Джима, ведь никто никогда не учил его командам! Собака была вынуждена действовать по своему разумению.

Выяснилось, что пёс имеет стойкое предубеждение к мужскому полу, особенно если от прохожего пахнет водкой. В то же время он питал симпатию к полу женскому. Однажды проходящая мимо девочка схватила его за нос, я обмерла – но Джим только завилял хвостом. 

Как-то я вывела его на прогулку за полночь, надеясь на отсутствие прохожих. Отцепила поводок. Джим убежал далеко вперёд. Вдруг там остановился мотоцикл – судя по голосам, ссорились парень с девушкой.

– Я не поеду с тобой! – Кричала девушка. Мотоцикл пролетел мимо, а девица осталась в ночи, по асфальту зацокали её каблучки.

– Там Джим! –  Запаниковала я и поспешила на помощь. Но в свете фонарика передо мной предстала идиллическая картина – пёс, виляя хвостом, юлил вокруг девицы. Так и сопровождал бы прохожую в качестве охранника, если бы я не поймала его. Не раз приходилось наблюдать, как он с умиленным видом трусит за какими-нибудь расфуфыренными дамами.

Его хозяйка держала косметический салон на дому. В её особняке благоухало кремами, бальзамами и прочими продуктами бьюти-индустрии. Её машина, в которой мы привезли пса, казалась облитой духами. Джим вырос в этой атмосфере и шёл на аромат парфюма.

*   *   *

– Если и есть у него помесь, то с лайкой. – Сказал о Джиме знакомый заводчик овчарок. Джим и впрямь проявляет охотничьи повадки, но как их использовать? Я никогда не учила Джима ходить по следу, но когда по весне на несколько дней загулял один из котов, решила найти его с помощью Джима. Вывела на улицу и сказала:

– Джим, где Котэ? Ищи Котэ.

Джим поначалу отвлёкся, потянул поводок влево, вправо, обнюхивая столбы и изгороди, но вдруг пошёл по прямой, припав мордой к земле и до отказа натягивая поводок. Я едва успевала за ним. Мы вмиг оказались в переулке, где среди вишен сидел Котэ в компании пушистых соплеменников. Я отвела Джима домой, расхваливая его.

Через некоторое время выяснилось, что Джим знает всех котов по именам! А их у меня немало. И когда в марте пропала беленькая голубоглазая Зефирчик, то стоило мне назвать Джиму её имя, как он привёл меня к ней. Зефирчик сидела на крыше сарая рядом с соседским Пушком, и смотрела на меня, вытянув тонкую шейку, трогательная, как юная невеста. Я не стала беспокоить парочку. 

Свой охотничий азарт Джим тратит на мышей. Зимой он вместе с другой собакой, маленьким рыжим Ричи, ловит их на огороде, ввинчиваясь носом в снег. Осенью шарит в бурьяне, весело взлаивая. А вот дома между Джимом и котами возникла конкуренция.

Вечер, тихое шуршанье, под шкафом появляется мышь. Там стоит коробка с семенами огородных культур. Серая гостья ныряет в коробку. Зефирчик крадётся к коробке, её голубые глаза расширены, тельце напряжено, сейчас она прыгнет! Но тут из соседней комнаты выскакивает Джим, он рыком отгоняет Зефирчика и начинает мордой грубо рыться в коробке. Конечно, мышь ускользает от неуклюжего здоровяка.

У себя в комнате Джим тоже пытается охотиться. Раньше он просто бросался за мышью, заглядывал то с одной, то с другой стороны за мебель. Лаем звал меня, чтобы отодвинула шифоньер. Но вскоре его политика изменилась Джим понял: нахрапом мышь не возьмёшь. Теперь я застаю его в комнате затаившимся у норы, как кот! Джим замирает, свесив морду над дырочкой в полу. Уши торчком, хвост опущен поленом, пёс не оглядывается на меня, никак не реагирует. Не знаю, что он сделал бы с мышью, поймав её, но однажды я видела такую картину. Джим стоит, устремив взгляд в угол, широко улыбаясь и переступая лапами – так он делает, в шутку кого-нибудь пугая. Перед Джимом сидит мышь меньше его уха. Увидела меня, хвостиком махнула и исчезла.

Ещё один объект охоты – воробьи и горлицы. Они слетают на поднос с кашей, который я оставляю во дворе для собак. Конечно, Ричи и Джим делают попытки сберечь еду, даже если сыты. Стремительно гонятся за птицами. Те взлетают на яблоню. Разочарованный Джим, оглушительно лая, пытается влезть за ними. Я не раз видела, как пёс начинает карабкаться по ветвистому стволу, но, конечно, сваливается вниз. Думаю, на него повлияло соседство с котами.

 *   *   *

Джим любит прогулки. Я взяла его у прежних хозяев под зиму и, отправляясь с ним на улицу, одевала одну и ту же флисовую куртку. Джим это усвоил. Связь дальнего путешествия и моего облачения в куртку оказались прочно связаны в его сознании. Теперь, когда я вела его во двор, Джим тянулся к вешалке и указывал мордой на куртку. Так он стал делать даже летом в тридцатиградусную жару. Псу чудилось, что если я одену куртку, то мы отправимся далеко, и он насладится изучением окрестностей. Он, разумеется, не понимал, что в июле носить зимнюю одежду глупо.

Вскоре я заметила, что, кроме кошачьих кличек, Джим знает названия многих вещей. Когда зимой я выходила и комментировала «Надо уголь принести», пёс усвоил это. И теперь бежал к груде угля, опережая меня, становился над ней и кивал. Словно подсказывал: «Уголь здесь, не заблудись». Нос он использовал в качестве указателя.

Как-то Джим начал раскланиваться перед ведром с питьевой водой, которое стоит в его комнате. Я заглянула в него и увидела на дне куриную лапку. Этот предмет я бросила псу накануне и, видимо, промахнувшись, попала в ведро. Джим не мог выудить лапку, но указывал на неё мне: «Достань, пожалуйста». Конечно, лапка была извлечена, и пёс радостно схватил её.

Под комнатой Джима в подвале стоит насос «Тайфун», который качает воду из скважины. Джим усвоил связь слов «Сейчас воды наберу» и последующий гул мотора. Теперь, если я упоминаю о воде, Джим встаёт над «Тайфуном» и указывает носом: «Не забудь включить».

Знание им слов облегчает мне жизнь. Джим становится очень суровым, когда ест или рядом с ним лежит что-то съестное. Раньше я опасалась пройти мимо него в такие моменты. Он начинал рычать, обнажив все зубы, как крокодил – подозревал, что украду его еду. Теперь я просто объясняю: «За водой, включить воду» И Джим миролюбиво виляет пышным хвостом.

Не знаю, сколько слов может запомнить собака. Думаю, и сейчас Джим способен усвоить немало команд, но мне некогда заниматься дрессировкой. Главное, что он выполняет важную миссию – отпугивает от дома местных асоциальных элементов. До меня жильё арендовала особа, после которой осталось несколько мешков пустых бутылок. И первое время на крылечко являлись местные пьяницы, её собутыльники, вызывая у меня панику. Но теперь в окно выглядывает овчарка, давая понять, что здесь «на троих» не сообразишь.

Мурзик и его родня

Единственный сын

Котёнок сидел на бревне возле двора – крошечный, с большими ушами и тонкими ножками. Рыже-белый, под ярким солнцем, он, казалось, светился.

– Неужели у Кисандры выжил только один? – Удивилась я. 

С детьми кошке не везло. Она рожала два раза в год, но котята вымирали, не дотянув до трёх месяцев. Или кошка котилась неизвестно где. Она переселилась ко мне взрослой и подозреваю, что у Кисандры Котовны, так я её называла, были другие хозяева. К ним-то она и удалялась рожать, а те котят просто выбрасывали. 

Очередной раз, в мае Кисандра произвела детей у меня дома, затем перенесла котят по лестнице на чердак. Каждый день она спускалась за едой, но вдруг перестала появляться. Я поняла: котят на чердаке больше нет. Кисандра увела их к своим прежним хозяевам, где малышей погубят. 

Через сутки Кисандра вернулась без выводка. Я принялась ругать её. Но вдруг заметила возле дома жалкое существо. Это был единственный сохранившийся котенок Кисандры. То ли его пощадили, то ли он ускользнул от преследователей. Котёнок был диким.

Я попыталась приблизиться к нему, зверёныш метнулся в соседний заброшенный двор и скрылся в крапиве. Но через некоторое время влез на столб забора и уставился на меня, навострив большие уши. Он был воплощением настороженности. Два дня я прикармливала маленького дикаря рыбой. Опасалась, что старые хозяева Кисандры угробят и его, поскольку кошка уводила своё чадо ночевать в неизвестном направлении. Потом малыша удалось поймать.

Котёнок испуганно глядел большими жёлтыми глазами. На худенькой мордочке было такое выражение, словно он видел всю скорбь этого мира. Не мудрствуя лукаво, я назвала жалкое создание Мурзиком и стала откармливать.

Няня Мурзик

Котёнок вырос быстро – не успела я оглянуться, как вымахал ростом почти с Кисандру. Золотисто-рыжая с белым шубка делала Мурзика очень ярким, заметным издалека.

По характеру он оказался ласковым и певучим. Если откуда-то доносилось громкое мурлыканье, было ясно – там находится Мурзик. Когда я работала за компьютером, Мурзик прыгал на стол, заглядывал в глаза и тыкался носом в щёку с громкой песней.

Однако робость навсегда осталась в характере Мурзика. Словно в детстве кто-то напугал его раз и навсегда. На улице кот боится даже меня, делает большие глаза и убегает, прижимаясь к земле.

Осенью Кисандра Котовна снова родила. Мурзик, который раньше ютился возле матери, неожиданно отдалился от неё. Он стал ночевать в коридоре, сурово сидел там на старом коврике. Казалось, котик понял, что уже вырос и ему пора учиться ловить мышей и жить самостоятельной жизнью. Иногда Мурзик подходил к Кисандре, когда она кормила котят, и я наблюдала, как он борется с собой, чтобы не присоединиться к ним и не угоститься материнским молоком. Мурзик делал движение вперёд, тянулся к кошке, но тут же выпрямлялся и делал вид, что и не думал впадать в детство.

Кисандра часто уходила гулять. В доме было довольно холодно, и когда выветривалось печное тепло, котята мёрзли. Я решила приучить доброго Мурзика нянчить младших братьев и сестёр.

Часто сажала его рядом с ними. Котята сползались к старшему брату, а Мурзик, как будто специально старался устроиться так, чтобы отгородить их от сквозняков. Он старательно умывал мелюзгу, вылизывал шёрстку. Но через некоторое время осознал, что роль опекуна даёт ему право на приятный бонус – играть с воспитанниками.

Котята ещё ничего не соображали и едва ли толком видели, а Мурзик превратил их в свои игрушки. Он носился по комнате, хватал котят, перебрасывал через себя, сам прыгал через них, а иногда начинал душить. Выглядело это ужасно – рыжий Мурзик катается по полу, схватив за горло одного из подопечных, котёнок таращит глазки и в панике вопит. Я отгоняла Мурзика, водружала котёнка в кресло, но через некоторое время снова раздавался истошный вопль. Суровая няня Мурзик учил подопечных, что жизнь жестока. Порой приходилось выставлять вошедшего в раж воспитателя в коридор. Возможно, Мурзик считал, что даёт им уроки самообороны – ведь деревенским котам приходится драться друг с другом и отбиваться от собак. Во всяком случае, он никого покалечил.

Мурзик в шоке

У моей мамы в доме разгулялись мыши. Они пробрались даже в шифоньер и погрызли одежду, они продырявили пакеты с крупой, а одна отчаянная мышь утопилась во фляге с растительным маслом. Я предложила маме Мурзика. Наверняка при виде кота мыши оробеют, а у него проснётся охотничий инстинкт. За Мурзиком приехала моя младшая сестра, посадила его в переноску и увезла.

Наутро она позвонила мне и сказала, что Мурзик забился за холодильник и ничего не ест. За ночь он не освоился и не съел ни крошки. К вечеру сестра снова позвонила и заявила, что они с мамой бояться за жизнь Мурзика. Он не покинул своего убежища, часто дышит, раскрыв пасть, а сердце бешено бьётся.

– Мы не хотим, чтобы у него был инфаркт. Везём обратно. – Заявили родственницы.

В это время Кисандра Котовна заметила отсутствие Мурзика. Она заглянула во все углы и за занавески. На улице обошла соседние палисадники, проверила дворы. Села посреди дороги и отчаянно замяукала. Пропал сын!

Поведение Кисандры опровергало утверждение, что кошки быстро забывают своих детей. Мурзику было не меньше восьми месяцев, а мать искала и звала его.

Наконец появилось такси, из которого вылезла сестра с переноской. Она выпустила Мурзика и кот бросился к матери. Кисандра внимательно осмотрела его, обнюхала и вдруг дала пощёчину. Это выглядело так: «Где ты шлялся? От тебя пахнет чужим домом! Не смей больше исчезать и расстраивать меня!» 

Любовь Мурзика

Вечер третьего января 2019 года запомнился мне вьюжным. Я шла по центру посёлка, где сгрудились продуктовые магазины. Прохожих почти не было. Зато от двери к двери метался рыже-белый котик, очень похожий на Мурзика. Он оказался совсем ручным. За какую провинность беднягу выставили за дверь хозяева, я не знала. Возможно, стащил с новогоднего стола что-то особенно вкусное. Я позвала котика за собой, он охотно потрусил следом. Я села в такси и взяла зверька на руки, он не стал сопротивляться, даже залез в мою пластиковую корзинку с продуктами.

Дома оказалось, что найдёныш на треть меньше Мурзика и к тому же это кошечка. Голова небольшая, а тельце толстое, фигура напоминает грушу. Мурзик попытался познакомиться с ней, приветливо муркая. Но получил оплеуху. На Кисандру гостья заурчала. Кошечка вела себя приветливо только со мной, но соплеменникам сразу показала когти и клыки:

– Я маленькая, но могу постоять за себя! 

Как же назвать её? Пусть будет кошка Хорошка. Казалось, ей нет и года. Но и Мурзику было не намного больше. Наверное, он влюбился с первого взгляда. Кот постоянно заигрывал с Хорошкой, призывно мяукал. Но та настороженно огрызалась. Я надеялась, что кошечка ещё не интересуется противоположным полом. Но, увы, Хорошку не смутило даже то, что на улице разгар зимы. Она снизошла к ухаживаниям Мурзика и скрылась с ним на чердаке. Кисандра последовала её примеру, удрав на улицу, где я увидела её с белым котом.

Через два месяца обе кошки родили. Зная, что котята Кисандры не живучие, я с фатализмом приготовилась к их безвременной смерти. Но на этот раз выжили все. Уверена, что благодаря Хорошке. Она родила только двух кремовых детёнышей от Мурзика и перенесла к ним котят Кисандры. Та объединилась с «невесткой». Теперь кошки лежали с двух сторон, а котята посередине. Они могли выбирать, чьё молоко пить. И если одна кошка уходила по делам, вторая оставалась согревать детей. Мурзик, видимо, научился определять своих детей и приходил умывать только их. Сейчас котята взрослые.

А Хорошка так и осталась скандалисткой. В программе о домашнем насилии она стала бы отрицательной героиней. Если слышны звуки кошачьей драки, то это, скорее всего, разгулялась крошка Хорошка. Кошечка любит первой напасть на робкого Мурзика и гнать «законного мужа» по лугу. Но когда Мурзик приходит в себя и пытается дать отпор, Хорошка с воем залазит на яблоню, словно оповещая весь мир: «Смотрите, слабую женщину бьют!» 

Зачем овчарке шапка?

Джим – сторожевая собака, критически относящаяся к незнакомцам, особенно пьяным. А такие порой встречаются на деревенских улицах. Поэтому я решила выгуливать своего питомца в наморднике. Сначала сшила намордник из джинсовой ткани, обмерив голову пса по всем направлениям. Намордник получился симпатичным и мягким, застегивался на металлическую пуговку. Джим взгромоздился в кресло и вилял хвостом, пока я надевала эту вещицу на его пасть. Он счёл событие игрой.

Когда я полюбовалась его благонамеренным видом и повела за порог, Джим зажал морду между лапами, снял намордник и весело запрыгал, считая себя победителем. Я ещё пару раз попробовал вывести его в своей поделке, но намордник вмиг оказался на полу и превратился в игрушку, которую собака весело трепала клыками.

Тогда я пошла в местный зоомагазин. Там продавался единственный вид намордника для овчарок за 300 рублей. Я принесла обновку. Намордник был немного велик. Джима он не вдохновил, поскольку жесткий ремешок упирался прямо под глаза. Пёс повалился на пол, мешая застегнуть намордник на затылке. Но мои усилия увенчались успехом. Я вывела Джима на улицу. Он с силой тянул за поводок, стремясь снова зажать морду между лапами и освободиться. Я противилась его манёврам. Но в итоге Джим стащил и это сооружение. На следующий день маленькая застежка намордника не выдержала и оторвалась. Был куплен другой намордник, но и его постигла та же участь.

Я стараюсь регулярно прививать своих животных. Джим успел сходить к ветеринару на первую прививку от бешенства в наморднике, а вот перед второй мне нечем было обуздать его пасть. Ветеринар обещал навестить нас и сделать собаке укол. На помощь пришла наволочка из ситца. Я надела её Джиму на голову, зашёл ветеринар и ввёл вакцину.

Через некоторое время я нашла лучшую замену наморднику. Джима нужно было выкупать в жаркий летний день. Я привязала его возле бузины во дворе. Взяла свою старую шапку из акрила, вязка была редкая, с дырочками, и надела её собаке на морду. Придерживая шапку левой рукой, я быстро намылила собаку правой и стала поливать тёплой водой из лейки. Джим не любит купание, на всякий случай я должна была подстраховаться. В шапке бедняга оробел и не сопротивлялся.

Кстати, для мытья животных я использую обычный шампунь, куда добавляю несколько капель эфирного масла лаванды. Оно безопасно для собак и кошек, но его аромат не переносят блохи.

Когда у Джима на лапе появилась рана и надо было намазать её мазью, я снова нахлобучила на него шапку. Он смиренно перенёс процедуру. Сейчас шапка висит на бузине. Иногда Джим стаскивает её с ветки и волочит по тропинке, возможно, из чувства мести. Но я возвращаю шапку на место. Она ещё послужит.

Намордника для прогулок у Джима по-прежнему нет, поэтому выпускаю его только во двор. Зато из-за пандемии коронавируса я купила себе три медицинские маски. И теперь говорю собаке:

– Видишь, Джим, как повернулась судьба. У хозяйки три намордника, а у тебя ни одного.