Юмористические рассказы об актёрах, о любви и глупости
Приобрести произведение напрямую у автора на Цифровой Витрине. Скачать бесплатно.
В юмористических рассказах показана закулисная жизнь театра, которую автор знает не понаслышке, потому как сам актёр уже во втором поколении. В небылицах звучит сарказм и ирония по поводу российской истории, в которой так часто всё доходит до абсурда. Комиксы или Смешная ЖЗЛ это маленькие добродушные анекдоты об известных людях. Театральные пародии написаны на реальные спектакли в реальных театрах. В финале маленькая шутливая пьеса о неурядицах в семейной жизни.
В книге несколько жанров: рассказы, небылицы, комиксы, пародии и одноактная пьеса. В юмористических рассказах показана закулисная жизнь театра, которую автор знает не понаслышке, потому как сам актёр уже во втором поколении. В небылицах звучит сарказм и ирония по поводу российской истории, в которой так часто всё доходит до абсурда. Комиксы или Смешная ЖЗЛ – это маленькие добродушные анекдоты об известных людях. Театральные пародии написаны на реальные спектакли в реальных театрах. В финале маленькая шутливая пьеса о неурядицах в семейной жизни. Книга иллюстрирована автором. Содержит нецензурную брань.
ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ РАССКАЗЫ
Здесь нет вымышленных историй, приврать и приукрасить я, конечно, мог, как писал Е.Шварц «ради красного словца не пожалеешь и отца», но абсолютно выдуманных историй нет! Да, я менял фамилии, имена, города, ситуации, но я не мог изменить только одного, моего отношения к героям этой книги. Оно такое же разное, как и отношение к окружающим меня людям. Я не обещаю, что, читая юмористические рассказы, вы будете падать со стульев от смеха, может быть, даже кто‑то задумается, а кто‑то посочувствует моим героям. Весь юмор в том, что если вы иногда улыбались, когда читали, значит, зло уже наказано, значит, мы расстались с каким‑то очередным мифом, обманом, иллюзией.
НЕБЫЛИЦЫ
Кстати, насчёт мифов: на первый взгляд мои небылицы про Ленина кому‑то покажутся простым «дуракавалянием». Не согласен. Дурака валяли со всеми нами много лет, навязывая всякие мифы. Есть мифы хорошие, а есть злые, которые мешают обществу жить и развиваться. Больше всего страшно за молодёжь, которая может поверить в эти сказки. Поэтому сказки и небылицы должны быть сказками и небылицами! И ещё: я бы с удовольствием прочитал эти небылицы со сцены или же послушал, как читает кто‑нибудь другой, мне кажется, должно интересно получиться.
ЛИТЕРАТУРНЫЕ КОМИКСЫ
Настоящее дуракаваляние я позволил себе в литературных комиксах. В своё время я зачитывался историческими анекдотами Даниила Хармса на вечеринках вместе со своими друзьями‑актёрами, про Пушкина, Льва Толстого… Я считаю его великим мастером абсурда, который мог одним рассказиком раскрыть смысл целой эпохи, и нисколько не стыжусь признаться, что люблю и ценю его талант. Иногда ловлю себя на мысли, что начинаю выворачивать ситуацию наизнанку или доводить до абсурда так же, как и он. Поэтому не мог отказать себе в удовольствии потешиться над сильными мира сего и над великими. Я думаю, от этого они не станут менее величественными и могучими.
Чуть не забыл, единственный выдуманный персонаж это Ептыкин. Такой собирательный образ горе‑режиссёра, которых немало в провинциальном театре.
ТЕАТРАЛЬНЫЕ ПАРОДИИ
В театральных пародиях я брал и показывал конкретный спектакль. Показывал, конечно, мягко сказано, я утрировал, а порой доводил всё до абсурда, чтобы пороки и глупость происходящего бросались в глаза. Я просто уверен, что многие известные театральные критики даже не догадываются, что может твориться за кулисами или в директорских и режиссёрских кабинетах ― о простых зрителях я вообще молчу! Для многих зрителей театр это сказка, и пусть он этой сказкой навсегда и останется. Но особо любопытных зрителей я решил провести через служебный вход и показать изнаночную сторону театральной жизни. Что уж греха таить, иногда зритель видит такое «волшебство» на сцене, что уходит из театра, чертыхаясь, говоря: «Ноги моей больше здесь не будет!» Пусть знает, отчего бывают такие «сказки» на сцене…
ШУТЛИВАЯ ДРАМА
И в финале своей, надеюсь, весёлой книги я предлагаю читателям одноактную пьесу или шутливую драму о семейной жизни, где участвуют муж и жена. Я замечал не раз на собственном опыте, что порой выяснение отношений со своей второй половинкой превращается в настоящее шоу с цирковыми «выходами» участников, с фокусами, с пусканием пыли в глаза и искусной ложью.
Приятного Вам чтения!
(Рассказ порядочного человека)
Люся Напиткина была дурочкой. Когда она смотрела телевизор, то закидывала ноги на журнальный столик и сорила на пол семечки. Но не это главное. А главное то, что Люся не чтила свою мать. Мать у Люси была порядочной женщиной и, если ей вдруг хотелось выпить в компании таксиста Паши, она всегда закрывалась с ним в комнате, чтобы не травмировать свою дочь. Но Люся вдруг закатывала истерики, ломилась в материну комнату и грозилась вызвать милицию. Один раз она даже хлопнула об дверь дорогим китайским чайничком. Вера Николавна с достоинством вышла из комнаты и хлопнула Люсе по лицу. Люся, конечно, могла бы попросить у мамы прощения или по крайней мере урезонить её, мол, зачем вам нужно закрываться в комнате, когда я уже не ребёнок и прекрасно понимаю, чем вы там занимаетесь. Но Люся Напиткина была дурочкой, поэтому она схватила пальто и убежала из дому. Естественно, к Вере Николавне тут же закралась мысль, что дочь ревнует её к таксисту Паше. Или наоборот. Но не это главное. Главное, что Вера Николавна поступила как порядочная женщина, она перестала встречаться с Пашей и познакомилась с негром. Негр был абсолютно чёрный и не мог вызвать симпатий у молоденькой девушки, а значит, и скандалов, решила мать, больше быть не могло. Но она глубоко ошибалась. В первый же вечер Люся обозвала негра обезьяной и, видимо, назло всем влюбилась в своего школьного учителя.
Вообще‑то, с учителем история была занимательная. Когда Люся, закрыв лицо руками, рыдая, бежала из дома в соседний ресторан, чтобы хоть чем‑то перебить своё паскудное внутреннее чувство, её остановил Валерий Николаич.
Он ласково посмотрел ей в глаза и по‑отечески прижал хрупкую девичью головку к своему пальто. Люся же в порыве благодарности поцеловала его небритый рот, и, взявшись за руки как давнишние знакомые, они зашагали в противоположную сторону. Валерий Николаич в прошлом был офицер, и глупо было бы ему не похвалиться этим перед своей ученицей.
Люся же прочитала полтома Ги де Мопассана и тоже посчитала глупым не похвастаться этим перед своим учителем. Так, общаясь с пользой друг для друга, они добрались до дачи Валерия Николаича. Их разговор обоим показался очень приятным, и они согласились продолжить его на даче. Так завязались их близкие отношения.
Конечно, Люся знала отчего рождаются дети и поэтому остерегалась совсем близких отношений с Валерием Николаичем. И, надо сказать, поступала разумно, так как Валерий Николаич не был культуристом и имел довольно плотный животик. И если бы она это увидела, первое чувство, показывающее свежие лепесточки, увяло бы, не успев испустить пьянящий аромат. Но ― вот уж истинно ― женская глупость не знает границ! Однажды Люся позволила себя поцеловать и этим развязала руки порядочному человеку. Теперь у Валерия Николаича стали потеть ладони, когда он гладил её голову, и дёргалась левая щека.
Скорее всего, этим она хотела досадить своей матери и негру, который бывал у них чуть ли не каждый день. Когда Масамба и Вера Николавна отхлёбывали чай из новых китайских чашечек, Люся заявила о своей связи и мама пролила заварку на новое крепдешиновое платье. Масамба никак не среагировал, потому что не понял до какой степени можно «ловить ха‑ха» с Валерием Николаичем. Когда же Вера Николавна ему растолковала, он криво улыбнулся и покачал головой. Вера Николавна была очень сдержанной женщиной и поэтому притворилась, что чай пролился сам собой и жизнь дочери её в общем‑то никак не интересует.
И Люся опять поступила опрометчиво: она вытащила потихоньку из маминой косметички несколько американских долларов и пошла к подруге Соне Мониной, которая тоже не отличалась большим умом и предпочитала порнографические фильмы научно‑познавательным. К ней‑то и пошла Люся Напиткина: надо быть круглой дурой, чтобы не понять одной простой истины, ― человек, который видел порнографические фильмы, смотрит на обычную любовь, как на журнал кинохроники перед французской комедией. Вот поэтому юная Соня не удовлетворилась простым сообщением о встречах со школьным учителем, а стала выпытывать мельчайшие подробности, о которых вряд ли знает опытный гинеколог. Но Люся Напиткина была ещё и лгуньей, она выжала из скудных эротических воспоминаний всё до последней капли, а когда этого оказалось мало, она вдруг стала фантазировать и в творческом запале дошла до таких несоразмерностей, что даже видавшая виды Соня захохотала ей в лицо и бухнулась на софу. Люся была сама огорошена таким отношением к ней и решила непременно выйти замуж за Валерия Николаича, чтобы доказать полное пренебрежение к общественному мнению и выбить всех из седла.
На даче у Валерия Николаича она объявила о своём решении, чем поставила уважаемого педагога в затруднительное положение. Валерий Николаич с присущей ему рассудительностью взвесил все за и против. Постоянное присутствие молоденькой девушки у себя дома укрепляет психику и уверенность в себе, но постоянные ухмылки коллег и озлобленность начальства эту же психику и разрушают. Стало быть, надо уходить с работы или уходить от Люси, что было практически невозможно, так как Люся была намерена перерезать себе вены и оставить посмертное письмо, где Валерий Николаич будет объявлен вымогателем маминых долларов и почему‑то грязным предателем. В момент безысходности и отчаянья в голову Валерия Николаича упала мудрая мысль, он предложил Люсе тайно обвенчаться в деревенской церкви и набрать в рот воды до окончания школы, благо, до выпускных экзаменов оставалось три месяца. Он был атеистом и не верил в таинство венчания, поэтому в случае чего мог посчитать их сожительство недействительным и указать на дверь этой похотливой троечнице. Чувство благодарности у Люси тут же перелилось в чувство любви, и она открыто призналась в этом будущему мужу. Как более опытный и старший товарищ он похвалил её за искренность и пригрозил, что в случае измены сопьётся и будет жить на вокзалах, из‑за чего сядет в тюрьму, где его непременно убьют милиционеры или изнасилует зека. В ответ Люся ехидно хмыкнула и начала расстёгивать кофточку, поглядывая на кривые ноги Валерия Николаича и его волосатый пупок.
Это была истинная ночь любви! Об этом можно только петь при полной луне или не говорить ничего, потому что непоэтический взгляд цепляется за житейские частности и идеальная картина вмиг улетучивается. Скажите, ну кому интересен цвет трусов или чистота ногтей, когда мы раздеваем юную женщину! Конечно, никому. Поэтому не стоит останавливаться на таких подробностях, как внезапно включившееся радио или неснятые тапки с ног Валерия Николаича.
Конечно, со стороны учителя было непростительной ошибкой говорить о своих бурлящих чувствах глупой десятикласснице даже при более тесном общении, чем с остальными. Видимо, поэтому Люся сочла вправе заявить матери о готовящемся венчании, причём опять закинув ноги на журнальный столик и глядя в телевизор. На что Вера Николавна справедливо вознегодовала – от позора ей хочется эмигрировать в Камерун с Масамбой, и если что‑то и удерживает её на родине, так это квартира, которую она лучше продаст, чем впустит сюда этого «Тварь Николаича»!
Масамба во время разговора сидел опечаленный и с тоской разглядывал люсины бёдра и торчащую грудь, видимо, представляя этого оборотистого мерзавца, который ловко, не тратя ни рубля, заманивает в спальню сразу несколько юных дурочек и творит с ними такое!..
Чем больше Масамба представлял, что творит Валерий Николаич, тем больше он мрачнел и тем больше тяжелела его челюсть. В самый щепетильный момент, когда Вера Николавна попросила вывезти её с родины, Масамба, сгорая от праведного гнева, закричал, что не оставит эту красивую девочку старому крокодилу и лучше сам будет целовать свою падчерицу, чем тот будет ставить ей засосы на шее и ключицах. Вера Николавна не поняла его искреннего переживания, поэтому моментально вытолкала за дверь, а на требование вернуть все деньги ответила, что они честно заработаны, а потерю нравственности, так же как и потерю национального достоинства, компенсировать можно только в валюте.
В довершении этих злоключений, с желанием расставить все точки над i, Вера Николавна пошла в школу и прямо в учительской принялась стыдить Валерия Николаича при коллегах по работе. Педагог, проявляя поистине офицерскую выдержку, плюнул в форточку и задумчиво взглянул в лицо разгневанной женщины. «У вашей дочери болезненно‑сексуальное восприятие мира, – сказал он. – Такие фантазии приведут её к жизненной катастрофе». Вера Николавна поняла, что здесь ей не дадут ни денег, ни умных советов, и вышла вон. Валерий Николаич был потрясён допущенным промахом. Он попробовал искать выход, но, взглянув на нервные физиономии учительниц и похожее на репу лицо учителя физкультуры, осознал, что у людей поддержки он не найдёт, и мысленно обратился к Богу.
На следующем свидании Валерий Николаич поделился с Люсей мыслями о божьем промысле, вспомнил набоковского доктора Гумберта и потребовал от нашкодившей школьницы выучить «Отче наш». Когда он расписывал ей картины дантовского ада из «Божественной комедии», распухших грешников, терзаемых громадными осами и слепнями, Люся почему‑то представила на их месте не себя, а Масамбу и Валерия Николаича, и удовлетворённо улыбнулась. Валерий Николаич принял это за знак девичьей распущенности и попытался её урезонить. Люся же задрала платье и предложила согрешить в последний раз, чтобы не зря мучаться на том свете. «Почему в последний?» ― удивился Валерий Николаич. «Потому что вы дерьмо!» ― грубо ответила Люся Напиткина и попробовала выйти из комнаты. Валерий Николаич преградил ей путь и строго, по‑учительски, взглянул в глаза. Люсе это не понравилось, и она нагло прижалась к нему всем телом, чтобы вывести зрелого мужчину из мысленного равновесия и сбежать‑таки от серьёзного разговора. Валерий Николаич потащил хитрую девушку к кровати, чтобы раз и навсегда поставить жирную точку в их бессмысленном романе, но получил удар коленкой и, согнувшись, свалился на пол. К несчастью, Люся вспомнила сцену расставания матери с Масамбой и схватила с трюмо деньги Валерия Николаича, оставшиеся от зарплаты. Мало того, вечером учителю выбили окно какие‑то хулиганы, а Соня Монина начиркала мелом на его двери откровенные ругательства.