Продолжало греметь, но, к нашему удивлению, дождя не было, словно туча немного не рассчитала: она раньше времени пролилась всей накопленной водой, а сердито-пугательный грохот в ней еще остался.    

- Нам лучше добежать до моего дома, - прикинула Дарья, - пока дождь не надумал вернуться.

Пара остановок, и мы у знакомого подъезда.

- Пока? – попрощался я.

- Ты промок, - немного осевшим голосом сказала она.

- Сделаю пробежку, - сказал я, - к общаге доберусь на всех парах.

- У тебя руки ледяные, - сообщила она.

- Зато сердце горячее…

- Ты заболеешь…

- Я уже заболел…

Мы стояли под козырьком подъезда и целовались. Вода с волос стекала по нашим лицам и разбавляла наши поцелуи. Это сильно отвлекало.

- Давай зайдем внутрь, - спрятав лицо от моих глаз, еле слышно сказала она.

- Давай, - так же одними губами сказал я.

В подъезде было темно – еще не вечер, и свет не включали. Слабый свет шел от дверей лифта.

- Сегодня по-настоящему осенняя погода, - Дарья вплотную прижалась ко мне и грела мою спину. - Ты весь дрожишь.

Как сказать ей, что дрожу я не столько от холода, сколько от этой вот ее близости. От ее рук, ползающих по моей груди. От ее мокрых волос, касающихся моей шеи. От ее дыхания, согревающего мое ухо.

- Сейчас мы зайдем к нам, и я просушу феном твои волосы и твою куртку, - шептали ее горячие губы.

- Сначала просушим тебя.

- Я переоденусь в сухое.

- А я приму горячий душ.

- Да, душ – это самое лучшее средство.

- И горячий чай.

- И чай.

Она открыла дверь. Мы разулись у порога, скинули мокрые пальто и куртку, посмотрели друг на друга и тут… полетели в стороны брюки и рубашки, блузки и трусы…

Мы вцепились друг в друга и рвали наши тела в клочья любви. На маленьком коврике в коридоре, в низком кресле, у стола, на столе и, наконец, успокоились на широком диване.

Я медленно возвращался с того света. Дарья немного запаздывала.

- Ты – чудо! – я гладил ее щеки, шею.

- Спасибо, - ее глаза еще не хотели открываться.

В подъезде кто-то сильно хлопнул дверью. Я напрягся.

- Мама еще на работе, а тетя уехала в другой город по делам, - сказала она, успокаивая меня. - Хотя, я уверена, ты бы им точно понравился.

- А отец?

- Нет его. Совсем, - спокойно сказала Дарья. – Ты полежи, я соберу нашу одежду.

- Сейчас? Так срочно?

- Ну, надо хотя бы развесить ее на батарею.

- Соберем вместе, - сказал я и еще раз подмял Дашу под себя.

Не скоро мы добрались до разбросанной одежды. Я попытался натянуть на себя мокрые трусы.

- Ты что? – вырвала их у меня Дарья. – Давай просушим!

- В этом нет надобности. Просушу сегодня вечером в общаге.

- А сейчас ты как дойдешь до своей общаги? В вашей халупе хоть батареи есть?

Я запнулся. Дарья была права.

Стоп!

- Давай, не выделывайся, я тебя таким не отпущу. У нас, знаешь ли, все просто, - сказала она. - Иди на кухню и ставь чайник!

- Прямо так? – я развел руки в стороны.

- Поверь мне, тебе нечего стесняться! – показала Дарья большой палец и унесла ворох одежды в ванную комнату. – Будь как дома! - крикнула оттуда.

Давно я хотел увидеть место, где живет Дарья, личное пространство многое говорит о человеке, начиная от настроения и заканчивая устоявшимся характером. Я бродил по квартире и постоянно ловил себя на мысли, что стены и мебель подглядывают за мной. Я смущался своей наготы, чувствовал, что квартира чужая для меня. При первой же возможности она донесет на меня маме.

Ничего более не придумав, я взял на кухне полотенце и повязался им. Вот теперь совсем другой вид!

Мама.

Если её отпустят с работы, и она придет пораньше?

По-моему, если у тебя даже самые серьезные намерения, их родители всегда думают иначе. Отец, вспоминая свою молодую жизнь, то, как он куролесил, как относился к противоположному полу, автоматом переносит это на человека, который покусился на его дочь. Мать попытается образумить свою дочь, мол, не нужно повторять её ошибок. А можно вообще обойтись без ошибок? Как понять, кто… или что нам нужно на самом деле?

- Чайник вскипел! – крикнул я.

- Иду! – сквозь шум воды донесся голос из ванной.

Современный кухонный гарнитур занимал большую часть кухни. Небольшой обеденный стол приткнулся к стене. Я достал из-под него пару табуретов и уселся на один из них. Подожду Дарью. Хоть она и сказала мне быть как дома, но я еще не настолько свой в ее квартире.

 Дарья вышла из ванной распаренной, в коротком халатике, уселась ко мне на колени и обняла.

- Я так счастлива! - призналась она. – Три раза подряд! Представляешь? И раз сто улетала!

У меня не было слов, я просто уткнулся носом в ее грудь.

- В душ пойдешь? – ненавязчиво предложила она. – Я пока тут кое-чего приготовлю.

- Намек понял!

Чай мы так и не попили.

Когда я вышел из душа, диван был расправлен, белоснежная простынь приковывала взгляд. Дарья в распахнутом халатике, волшебно открывающем то, что надо, стояла, нагнувшись, над журнальным столиком и расставляла чашки и тарелки. Сахар, лимон, бутерброды… И ее розово-нежная мякоть.

Угадай с трех раз, что я выбрал?

Чай?

Я даже не мог думать о нём. Меня ошеломил открывшийся вид. Что сейчас произошло! От скромной Дарьи я такого не ожидал. По-моему, она умела всё. И знала некоторые вещи лучше меня. Я чувствовал себя учеником перед учителем.

В этом есть своя прелесть, в такой роли я никогда прежде не бывал. Привык доминировать, да и партнерши вели себя соответственно. А Дарья… Если в первые наши минуты преобладало звериное желание и мне было не до анализа, то сейчас, когда мы смаковали каждое наше прикосновение, каждый поцелуй, я заметил: Дарья постепенно взяла инициативу на себя и, как в танце, ведет меня. Это она, а не я, поворачивалась, как ей хотелось. Это она показывала, где и как сейчас целовать, куда пристроить пальчик и когда можно войти.  Она даже ритм сама задавала.

- Быстрее, глубже, ударь!

В этом подчинении была своя прелесть, я получил максимальное удовольствие. Дарья оказалась на голову интереснее, чем все предыдущие мои девушки, число которых перевалило уже за два десятка. Даже опытная и раскрепощенная Оля рядом не стояла с Дарьей, с её умением, гибкостью и страстью.

Отвалившись, я вдруг подумал, что все мои женщины враз стали безликими, пустыми! Как белые пятна. Только Оля еще сохранила свое лицо. А ведь еще вчера я думал по-другому! Оля была одной из лучших. Я – девственник! Я только сейчас познал, что такое настоящий секс! И мне захотелось кричать, мне захотелось рассказать об этом Дарье. И я рассказал бы…. Если бы у меня были силы раскрыть рот.

Сквозь пелену я услышал, как во входной двери повернулся ключ. Затем дверь зловеще проскрипела, как будто намекала – входящий в квартиру уже всё знает.

Я соскочил с дивана, завертел головой, силясь вспомнить, куда Дарья бросила мои вещи.

- Успокойся! – схватила она меня за руку и притянула к себе. - Это мама.

- Мама? – мое дыхание проглотилось, а глаза округлились.

Я укрылся краем простынки.

- Говорю тебе, ложись на диван, - без тени паники или смущения приказала Дарья. - Все будет хорошо, вот увидишь.

Что значит, все будет хорошо? Мама застанет нас в постели совершенно голых. Что тут хорошего? Почему Дарья меня успокаивает? Со мной-то, может, все и будет хорошо. Дадут пендаля под зад, отругают по первое число. А она? А ее? Разве ее мать не отругает? Ладно, допустим, она знает, что Дарья уже не девственница. Но мы голые лежим у неё дома! На общем диване, черт возьми!

Дарья лежит спокойно и гладит меня… мой сморщившийся стручок.

Я что-то упустил? Дарья даже не вздрогнула! Как будто знала, что сейчас придет мама и она покажет ей меня голым. Это что – заговор? Или это у них в порядке вещей?

Я не мог найти ответа, и спокойствия это мне не добавляло.

Мама вошла в комнату.

- Дарья, ты не одна? – спросила она. – Познакомь с твоим молодым человеком.

Даша ткнула меня в бок и откинула простынку.

- О, Максим!

- Здравствуйте… Ксения Юрьевна.

 

***

Никогда не сомневалась, что танцы – штука потрясная! Благодаря им я познакомилась с Максимом. Сначала он во мне не вызывал доверия, в какой-то мере я даже испытывала к нему отвращение -  как он вел себя с самого начала? Но я ни разу не пожалела, что решила продолжить с ним общение, так сказать, узнать его поближе.

Дождь, конечно, я не люблю, но еще больше не люблю оставлять без внимания людей, которые мне нравятся. Не могла я просто так отпустить Максима, замерзшего и промокшего до ниточки, - из-за меня, кстати, промокшего! - в его халупу. Возможно, на тот момент во мне проснулся материнский инстинкт или нарождающееся чувство собственности? Свое беречь надо?

Надеюсь, Максим не подумал, что я позвала его к себе домой с умыслом? Я же честно хотела только обсушить его одежду, согреть горячим чаем и угостить брусничным пирожным, приготовленным по собственному рецепту. Только для этого!

Кто ж знал, что так получится.

Нет, я нисколько не жалею! Это не запланируешь, такое всегда происходит спонтанно. Как будто в тебе все было переполнено, давило-давило, покоя лишало. И тут сигнал. Я даже и не знаю, что им было: случайный взгляд, короткий вздох или мимолетность поцелуя. И меня, и нас прорвало. Судя по разбросанной одежде, - я об этом подумала, когда собирала наши вещи, - мы оба враз рассудка лишились, съехали со всех возможных катушек.

Не стану отрицать, периодически меня посещали бурные фантазии с участием Максима, но я не предполагала, что это произойдет так скоро. Надеюсь, я его не разочаровала? Я старалась!

Когда мама пришла с работы, я обрадовалась. Я так много рассказывала о нем, и мне хотелось поскорее их познакомить. Уже по рассказам маме начал нравиться Максим, она сама предложила пригласить его к нам в гости. Я одного немного побаиваюсь: не испугают ли Максима наши с мамой отношения? Вон как он напрягся, когда услышал звук открывающейся двери, тут же он начал собираться. Я постаралась его успокоить, надолго ли? Как подсказать маме? А надо ли?

Буду надеяться, Максим поймет нас.

Один вопрос меня сильно волнует. Откуда мама его знает? Где они успели познакомиться?

 

Глава восьмая

Мама… Мамочка

 

- Мам? – не стесняясь своей наготы повернулась к моему доктору Даша.

- Да, доченька?

- Вы знакомы?

- Конечно.

- Откуда?

- Он же спортсмен, - раскрыла секрет Ксения Юрьевна. -  Ходит к Ане на массаж.

- И Аня?..

Ксения Юрьевна подошла к нам, поцеловала дочь в губы, меня потрепала по волосам.

- Мне Максим очень понравился, - сказала она, - уверена, я его тоже не огорчила.

- Что? – глаза Дарьи были как два полтинника.

- Вижу, и тебе он приглянулся, - мама повернулась. – Пока я привожу себя в порядок, давайте-ка, чай приготовьте. Вы, я вижу, тоже на сухом пайке?

Я был в ступоре, в горле мигом пересохло, руки инстинктивно закрывали простынкой паховую область. Медленными движениями я сунулся одеваться.

- Он хороший, - сказала вослед маме Дарья.

Я был в полной растерянности.

- Успокойся, - прильнула ко мне Дарья. - Я же говорила тебе, у нас всё по-другому. - Она выдернула из моих рук простынь, встала с дивана и, голая, пошла на кухню. Я, тоже голый, как теленок, на привязи брел за ней.

Пока гремели чашки и тарелки, кипел чайник и хлопал дверями холодильник, я, не шевелясь, сидел на табурете и прислушивался к шуму воды в душе. В мой подневольный страх примешивалось любопытство.

- А как там она моется? А какая она без одежды?

Вот черт! Надумал…! Лезет же в голову всякая ерунда. Теперь Дарья заметит мое состояние?

Руки невольно прикрыли пах.

Ксения Юрьевна, в тонком халате, целомудренно прикрывающем ее колени, предстала пред нами.

- Садись, - пригласила ее Дарья. - Чай попьем.

Голый, как нудист на пляже, я сидел и пил чай с голой девушкой, которая мне нравится, и с её необычной мамой. Я прятался в укрытии, то есть, за столом. Мама сидела напротив и видела меня от живота и выше.  

Ксения Юрьевна, как ни в чем ни бывало, рассказывала нам про свой рабочий день, кто приходил, да с какими болячками. Я старался вникать в её слова и влиться в разговор, чтобы хоть немного почувствовать себя комфортнее, но все было тщетно. Моя спина прогнулась, живот прилип к столешнице, клеенка царапала низ живота. Больше всего я хотел сейчас встать и уйти в родную общагу. Или хотя бы одеться, накинуть на себя что-то.

От того, что я нервничал, не заметил, как допил чай. Попросить еще не осмелился, сидел, спрятавшись за пустой кружкой, и слушал их беззаботную болтовню.

- Тебе еще плеснуть? – спросила Дарья.

- Спасибо, - тихо прошептал я, допивая одёнки.

Этот мой отказ подстегнул Дарью. Она потерла ладони, озорно посмотрела на маму и позвала меня:

- Ну что? Пойдём на диван, повторим?

От ее наглости я онемел и замер. Глаза мои с Дарьи переползли на Ксению Юрьевну, я искал защиты у нее, надеясь - сейчас она пристыдит дочь и спасет мою честь! Дарья опередила меня, с искоркой в глазах обратилась к Ксении Юрьевне.

- Мам, ты как?

Это шутка? Что здесь происходит? Они меня реально не замечают! Моя голова пылала, глаза бегали по углам, не зная куда спрятаться. Я был в параллельном мире, меня перенесли на другую планету, где все свободно общаются и живут по своим законам. Мои глаза видели: это обычная кухня, столовые приборы предназначены для удобного поглощения пищи, стулья для двуногого существа и люди. Рядом со мной люди! Не инопланетяне! Но что-то не так с этими людьми. Или со мной?

Я был уверен, что сейчас мой доктор и массажист оценит шутку Дарьи и мы дружно посмеемся, спокойно оденемся и разойдемся. Я, по крайней мере, разойдусь в общагу.

Но нет!

Ксения Юрьевна встала, поцеловала свою дочь, похлопала ее по попе и серьезно ответила:

- Идите, разминайтесь.

То есть, сейчас я с Дарьей вернусь на тот же диван, и мы продолжим, словно вокруг никого? Я, конечно, не пуританин, мы с Олей могли плевать на Виктора и начинать играться при нем, отлично зная – он сам сбежит. А если бы не сбежал? Это остановило бы меня или Олю?

Хорошо, мама одобряет выбор дочери, то есть – меня. Это я начал осознавать. Ксения Юрьевна уже знает меня – я тут не виноват, я ж не знал, что она – мама! А если бы знал? Устоял бы?

Черт! Ну почему так много вопросов в один день? Почему именно я оказался в такой ситуации, где надо думать головой? Я ж привык в такие минуты головкой думать, и только ей!

Как Ксения Юрьевна после того, что между нами было, позволяет дочери… своей родной дочери заниматься непонятно чем, когда она сама находится в соседней комнате?

А почему непонятно чем? Очень даже понятно.

У меня и не встанет от такой мысленной перегрузки. Буду выглядеть как последний дурак.

На диване, чувствуя рядом с собой голое тело, я все-таки возбудился и забыл обо всей этой чертовщине. Буквально через пяток минут мы с Дарьей опять игрались, не доходя до главного.

Из-за полной тишины мне казалось, что мы создаем много шума. Дарья стонала громче, чем в первый раз, а диван начал ворчать, как будто он по-настоящему просыпается только тогда, когда в доме есть кто-то ещё.

Я боялся, что нас услышит Ксения Юрьевна.

То ли дело в общаге! Там каждая комната издает столько шума, что не слышишь не только своих соседей за стенкой, но и шаги, и разговоры в коридоре. Или привыкаешь до того, что мозг сам отключает ненужные звуки. Студенты общежития живут внутри шума.

Я лежал, раскинувшись, Дарья была на мне в позе шестьдесят дев